старухи, которая станет попрекать за напрасно проведенный день. Утром она отправляла его на озеро ставить сети, но он заупрямился и пошел на реку.
Старик был упрям от природы, и это часто оборачивалось против него. И сейчас можно было давно возвращаться в селение, но он менял наживку и упорно ждал клева.
– Вот скажи, – продолжал он, – почему на озере хозяин воды совсем другой? Не такой скупердяй, как ты? Он людям всегда рыбы дает, не жалеет, как ты. А воды у него меньше, чем у тебя. И рыба зимой вся мрет, когда лед толстый, воздуха мало. Надо было ему кобылу ту снести, сейчас горя бы не знал. А тебя кормлю, кормлю, а ты…
Назис опять подергал за бечевку, но результат был тот же.
– Тьфу! – плюнул он в сердцах в воду. – Чем я тебе не угодил? Лошади мало показалось? Может, тебе собаку или козу нашу притащить?… Ты скажи, мне не жалко. Только шкуру я себе оставлю, на шапку. Моя совсем износилась. Молока коза почти не дает, у собаки зубы выпали – забирай обоих. Но сперва осетра мне пошли. Много не надо – одного…
Старый рыбак пытался по-хорошему договориться с речным богом, но тот или спал или не хотел помочь старику. Ругая его последними словами, Назис принялся вытягивать бечевку и укладывать в долбленку.
Его лодка, сделанная много лет назад, еще вместе со старшим сыном, была привязана к тяжелому донному грузу у края осетровой ямы. Рядом кружила речная вода, затягивая в омут кору и щепки. Яма была глубокой, и выпади Назис из лодки, навряд ли выбрался бы на берег. Речной бог суров к людям, нарушающим его покой. Даже сохатыми не брезговал, коль они попадали в омут-ловушку, С ним нельзя ссориться.
Но Назис, огорченный впустую проведенным днем, припомнил хозяину реки все обиды.
– Всем расскажу, какой ты жадный. Слышишь? – Но из омута неслись лишь слабые побулькивания, да вода ласкала близкий берег, оглаживая его, как молодая жена любимого мужа. – Нечем мне сегодня тебя угостить, морда твоя поганая! Что, ты хуже меня голодный? На вот, жри! – И Назис в отчаянии кинул в воду собственную овчинную шапку. Та, быстро намокая, отплыла от лодки, но старик тут же спохватился, что старуха припомнит ему и эту потерю, и притянул шапку веслом к себе.
– Ладно, добром тебя прошу: не дашь осетра – не получишь больше угощений от меня. И другим рыбакам накажу, пусть на озеро идут, а ты голодный сиди. Дашь осетра? – Назис в очередной раз сменил наживку и закинул снасть в воду.
В это время с противоположного берега послышались громкие голоса, и кто-то тяжело плюхнулся в воду. Назис вздрогнул и поднес ладонь к морщинистому лбу, пытаясь разглядеть, что происходит на той стороне. И хоть его глаза уже плохо служили ему, но различили густые клубы дыма, поднимающегося над лесом. Даже запах гари донесло ветром до старого рыбака.
– Чего ж это такое творится?! – С беспокойством закрутил он тощей жилистой шеей. – Неужто охотники лес запалили? Не должно быть. С ними наш хан, он баловаться не позволит. А для костра дыму много…
Тут он увидел стаи лесных дроздов, громко свистящих и