ты предлагаешь?
Андрейко бледно улыбнулся и ответил:
– Стоять. До последнего. Такова наша участь. Мы поклялись на кресте сражаться за императора и ничего уже изменить нельзя.
Василько мрачно глянул на друга и обречено опустил голову…
В пятницу 12 апреля 1204 года, за десять дней до Вербного воскресенья, пилигримы и венецианцы построили свои корабли борт к борту, франки перегрузили боевые орудия на юиссье и галеры, и двинулись по направлению к городу. Флот крестоносцев растянулся по фронту едва не на целое льё[19].
На носу огромной флагманской галеры стоял Энрико Дандоло, великий дож Венеции. Ветер нещадно трепал бордовые полотнища с грозными крылатыми львами евангелиста Марка, гербами Венеции, которые были затейливо вышиты на знаменах золотыми нитями. Львы изгибались под порывами ветра и хищно щерили клыки в сторону неприступных стен Константинополя.
Энрике Дандоло стоял молча и недвижимо, словно каменное изваяние. Молчали и все благородные рыцари Европы, окружившие почтенного дожа.
Молчал знаменитый воин Тибо Шампанский, племянник короля Англии Ричарда Львиное Сердце, сурово насупив брови и задумчиво глядя на башни древнего города, ощетинившиеся многочисленными лучниками, чьи шлемы ослепительно блестели на ярком солнце.
Молчал прославленный своей храбростью и алчностью маркграф Бонифаций Монферратский, стискивающий в яростном порыве рукоятку своего меча, который был вложен в роскошные ножны, богато инкрустированные драгоценными каменьями.
Молчали благородный амьенский рыцарь Робер де Клари, граф Балдуин Фландрский, маршал Шампани Жоффруа де Виллардуэн, и только ветер, оживлявший крылатых львов на венецианских флагах, с шелестом играл роскошными перьями на богатых шлемах знатных воинов.
Они не решались произнести даже слово, потому что смертельно боялись Энрико Дандоло, человека загадочного, таинственного и внушающего трепетный ужас каждому крестоносцу. Девяностолетний полуслепой дож вовсе не выглядел старым и несчастным. Напротив, он был на удивление бодр, здоров, полон сил и абсолютно уверен в себе. А его недоброжелатели, которые пытались ему перечить, почему-то жили недолго. Да и не находилось тех, кто был посмел бы перечить дожу.
Существовала легенда, что Дандоло лет тридцать назад во время пребывания в Константинополе в качестве посла был предательски ослеплен греками при помощи вогнутого зеркала, сильно отражавшего солнечные лучи. И будто бы именно это обстоятельство являлось причиной личной ненависти Энрико Дандоло к Византии, побудившей его возглавить поход на Константинополь.
Но правды в этих сказках было немного. Венецианцы стремились к падению Византийской империи или ослабления ее могущества лишь потому, что не любили греков как сильных торговых соперников.
Когда выяснилось, что каждый крестоносец огромной армии должен венецианскому дожу большое количество денег, Энрико