удар сбоку, на уровне пояса. Крестоносец свалился как подрубленное дерево, только с железным грохотом. Второй пилигрим невольно отшатнулся; он не ожидал такой прыти от противника, который не только ушел от разящего удара, но одновременно умудрился пропустить его меч над головой. А этот прием рыцарь считал неотразимым.
Но времени на изменения тактики боя у него уже не было. Василько поступил совершенно неожиданным образом. Он перекинул топор в левую руку, а правой молниеносно выхватил свой меч. Миг – и голова крестоносца отделилась от шеи. Она покатилась по каменному полу, словно капустный кочан, прямо под ноги третьему рыцарю, который сражался с Андрейко.
Он был огромным – как скала. Под его ударами не отличающийся ни силой, ни статью Андрейко гнулся, словно тростник под ветром. Еще немного, и руса ждала бы незавидная участь. Меч рыцаря был тяжеленным и по размерам больше самого длинного франкского клинка. Поэтому защититься от ударов было очень сложно.
Тем не менее пилигрим дрогнул, когда увидел, что подкатилось ему под ноги. Это временное замешательство стоило ему жизни. Василько мигнул Андрейко и тот сразу понял, что намеревается сделать кентарх.
Они ударили одновременно – Андрейко на уровне ног, а Василько в голову. От выпада Андрейки крестоносец сумел защититься щитом, а вот удар топором по шлему отразить не успел. Большого вреда рыцарю он не причинил, шлем остался цел, только погнулся (Василько не смог размахнуться пошире), но словно шмели у него в голове загудели, и крестоносец на какой-то миг потерял ориентацию.
И тут снова просвистел меч Василько. На этот раз удар получился разящим. Добрый меч из сарацинской стали разрубил доспех, и правая рука пилигрима безвольно повисла, потому что была перерублена ключица.
Предоставив Андрейко добивать противника, – брать крестоносцев в плен русы не желали, вполне обоснованно полагая, что они покушаются на истинную православную веру, а не только пришли в Константинополь, чтобы пограбить (для наемников в этом не было ничего зазорного), – Василько помог справиться своему товарищу с четвертым рыцарем, и когда тот, залившись кровью, рухнул на пол башни, вскинул руки с оружием вверх и проревел победный клич императорской Варанги…
Раннее весеннее утро выдалось на удивление приятным. Прозрачный воздух благоухал цветочными ароматами, восточная сторона неба была похожа на розовое с позолотой покрывало из тончайшего шелка, и тишина стояла удивительная.
Но что-то не давало возможности насладиться прекрасным утром, и Василько лишь тяжело вздохнул, глядя на громадный храм Святой Софии, который высился неподалеку. Кентарх, получив указание от стратига, руководившего обороной Константнополя, торопился возглавить свою сотню, дежурившую на стенах.
Первый приступ у крестоносцев не удался. Жаркий бой длился до темноты, некоторые башни противник все-таки захватил, но развить успех у пилигримов не получилось.
Взбешенный