стали выбивать окна, выпрыгивали, вываливались наружу. И кричали. Незнакомый мужчина подхватил Жанну на руки, вынес из вагона и осторожно опустил на землю. Все побежали от дыма, толкая друг друга локтями, туда, назад к станции. И она тоже. В этом подземелье было совсем темно. Здесь пахло драгоценными камнями, рудами, которые миллионы лет зреют в недрах. Пахло драконьей чешуей. Страхом, который выходит через пот и слезы.
Это потом скажут: «Теракт»! А пока было совсем ничего не разобрать. Жанна выбралась на землю, как крот, ослепший от света. И оглохший. Пешком дошла до станции Василеостровская. Там всё перекрыли, оцепили. До вечера наматывала круги вокруг. Повалил снег с дождем. Она спряталась под козырек парадной напротив. И в каждом, через одного, прохожем узнавала отца, пару раз даже выбегала из-под навеса, чтобы кинуться ему на шею. Чтобы он поднял ее на руки и сказал, что всё это был сон, это всё приснилось.
Дальше были похороны. Были неизвестные знакомые отца с их сочувствием и обещаниями, которые дают только скромным, которые не напомнят и не потребуют. Были свечи, ладан, сырая земля. После стало так серо и мрачно, как может быть только в Петербурге. Навязчивая мысль душу продать за одно доброе слово не выходила из головы… но телефонные номера не отвечали… Женщина, которая сдавала им с отцом квартиру, стыдливо, но четко попросила съехать.
Жанна не знала, куда ей идти, и пошла на очередное заседание клуба. К вечно распухшим губам добавились распухшие раскрасневшиеся глаза, и они блестели в потемках, пока Винсент еще не включил фонарь. Даня достал из рюкзака конфеты, сыпал ей в ладони и мимо. А Жанна кричала Винсенту, потому что хотелось кричать:
– Ты же видел, как старушка продает на рынке живую воду!!! Ты же говорил: мертвые пташки начинают щебетать и смотреть в небо. Где эта старушка, где?
– …Она умерла.
Существа без ручек и ножек
– И у тебя совсем никого нет? – одноклубники спрашивали.
– Я не знаю, есть ли у меня какая-то родня. Когда я была маленькая, мы часто ездили к бабушке с дедушкой. Но они умерли, и их дом в горах давно продали. А детский дом – это так страшно… – Жанна вздохнула, и большие глаза опять наполнились слезами.
– Живи у меня! – Винсент сказал неожиданно. Даже для себя самого.
– Серьезно???
– Да без проблем!
Фактически Винсент жил прямо под чердаком, только старый дощатый настил отделял его квартиру от тайной комнаты. Получается, им нужно было спуститься вниз всего на один этаж.
Так Андрей Николаевич и Элла Вадимовна Оболенские стали для Жанны официальными опекунами. Кажется, они даже получали за нее какую-то материальную помощь, впрочем, об этом не принято было говорить. Встретили девочку поначалу с осторожностью, сердобольностью (сирота ведь), но скоро привыкли.
– Жанночка, будешь кофе? – спрашивал папа Вити (то есть Винсента).
Это был мужчина с тонкими, угловатыми, но не лишенными привлекательности чертами. «Голубая кровь». Вместо воды он разбавлял кофе водкой и довольно тянул