тридцати.
Я попыталась отпустить его руку.
– Вей-Вень, давай ты сам немножко пройдешь.
– Нет!
– Немножко. Вон до того дерева. – Я показала на растущее метрах в пятидесяти от нас дерево.
– До какого?
– Вон того.
– Но они все одинаковые.
Я не смогла удержаться от улыбки. А ведь малыш прав. Я взглянула на Куаня. Он смеялся, радостно и искренне, и ничуть не жалел, что мы пришли сюда. Куань, как и я, решил, что сегодняшний день во что бы то ни стало будет хорошим.
– На ручки! – запищал Вей-Вень, вцепившись мне в ногу.
Я осторожно высвободилась из его объятий.
– Давай ладошку.
Но он захныкал:
– Нет! На ручки!!
Куань легко подхватил его и посадил себе на плечи.
– Ну-ка, поехали! Давай как будто я верблюд, а ты едешь на мне верхом!
– Верблюд – это что?
– Ну ладно, не верблюд, а лошадь. – Он заржал, в Вей-Вень расхохотался.
– Лошадка, скачи!
Куань сделал несколько шагов, но остановился.
– Нет, эта лошадка старая, она устала. И ей не хочется убегать от мамы-лошадки.
– Кобыла, – поправила я. – Это называется не мама-лошадка, а кобыла.
– Как скажешь.
Они с Вей-Венем двинулись вперед. Куань сперва взял было меня за руку, и мы даже прошли так несколько метров, но Вей-Вень опасно накренился, и Куаню пришлось придерживать его. Вей-Вень раскачивался и вертел головой. Вскоре он понял, что оттуда, сверху, все выглядит совсем иначе.
– Я самый высокий! – Он улыбался во весь рот, сам себе, как умеют только трехлетки.
Мы добрались до вершины холма. Прямо перед нами, чуть ниже, раскинулись бесконечные рощи фруктовых деревьев. Ровные, точно по линейке вычерченные ряды одинаковых белых шариков на коричневой земле и сгнившей прошлогодней листве, сквозь которую пробивалась трава.
Всего в паре сотен метров от нас виднелся лес, темный и разросшийся. Людям от него не было никакой пользы, поэтому его собирались вырубить и посадить на его месте плодовые деревья.
Я повернулась. На севере ряды фруктовых деревьев тянулись до самого горизонта. Длинные линии, три ряда, потом дорога, потом опять три ряда. Я читала, что в прежние времена люди – их называли туристами – специально приезжали весной издалека, чтобы увидеть подобное зрелище. Приезжали только ради цветущих фруктовых садов. Красиво ли это? Я не знала. Это была моя работа. Каждое дерево означало для меня труд, долгий и изнуряющий. Глядя на деревья, я думала, что вскоре на них появятся фрукты и нам придется вновь лезть наверх. Осторожно, как и во время опыления, срывать каждую грушу и заворачивать ее в бумагу. Беречь плоды, словно те сделаны из золота. Бесконечное, непреодолимое множество груш, деревьев, часов, лет.
Однако сегодня мы пришли именно сюда. Потому что мне так захотелось.
Куань расстелил на земле плед, и мы разложили еду. Вей-Вень ел торопливо и весь выпачкался. Как правило, ел он быстро