мнения, к примеру, казахский просветитель Ахмет Байтурсынов, не приветствуя латиницу, предлагал остановиться на усовершенствованной арабской графике, автором которой он был; ею пользовались казахи до 1929 года.
Время вновь напомнило о необходимости смены алфавита и тюркской интеграции. В 1992 году в Турции состоялся тюркологический конгресс с участием представителей тюркоязычных народов независимых государств (ныне их в мире семь), на котором говорилось о необходимости создания унифицированной графики для тюркских народов. К тому времени на латиницу уже начали переходить Узбекистан, Азербайджан и Туркменистан.
Сегодня осуществляются шаги по упорядочению терминологии тюркских языков и созданию сравнительных терминологических словарей. Так, при Тюркском совете – совещательном органе, созданном по инициативе и при поддержке глав четырех тюркоязычных стран: Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана и Турции, образован Терминологический комитет. Тюркский мир объединяет ныне 200 млн человек. Это такой же общецивилизационный рынок, как и Таможенный союз с населением около 170 млн человек.
Все это – показательные штрихи многовекторной внешней политики Казахстана. Однако общественное мнение по вопросу о внедрении латиницы в Казахстане разделилось. Сторонники апеллируют к тому, что это будет благоприятствовать информационному обмену с другими странами, в особенности, с тюркоязычными странами. Часть даже питает надежды и уверена, что переход на латинскую графику и внедрение новых норм в языке придаст новый импульс развитию самого казахского языка, остановит процесс разделения казахского социума.
Противники же мероприятия приводят аргументы, что это потребует больших финансовых затрат и возникнет угроза потери духовно-культурного наследия, сформированного в течение 70–80 лет [7: 69]. Актюбинский профессор, доктор философских наук Амангельды Айталы, выражая скептицизм по отношению к «эйфорической надежде, что с переходом на латиницу проблемы государственного языка будут решены, и языковой нигилизм преодолен», высказывает сомнение в изменении вообще языковой ситуации в стране: «В обществе, где нет спроса на государственный язык, будет ли потребность в использовании латиницы?» [1:5].
Другие приводят в пример Китай, Корею, которые, хотя и используют из века в век никому не понятные, кроме них самих, иероглифы, но это не мешает им динамично развиваться и достигать чудес в экономической сфере. Интернет ведь сегодня развивается и на китайском, арабском и других алфавитах.
Между тем политическое решение принято, и сегодня вопрос состоит в выработке плана и конкретного алгоритма действий. При всех спорах и сомнениях по поводу языковой ситуации и ее перспективах – очевидно одно: постепенно, неуклонно и методично все идет к достижению желаемых целей в языковой политике и строительстве нации. По прогнозам политологов, в ближайшие три-четыре года произойдет полная коренизация партийно-политического поля,