больше народа.
– Так и быть, на детскую площадку пойдём.
– Не хочу.
– А чего же ты, дорогой мой друг, хочешь?
– С тобой дома играть.
– А если мы поиграем на большой-большой детской площадке и Машу позовём?
– Хорошо. Только я сам позвоню.
Я передала ему трубку.
Мы встретились с Машей и Настей на перекрёстке «Кайзерайхе», у «Дуба кайзера», который был когда-то посажен в его честь.
И там же увидели Галину и Петера, остановились поговорить. Петер не одобрял Настину поездку в Турцию, как это всё-таки опасно. И посла нашего позавчера убили.
Настя возразила:
– А на ярмарку пойти в Берлине, – спросила Настя, – неопасно?
Петер не нашёл, что ответить.
Я начала про меры безопасности – рамы, тумбы, Петер сказал:
– Нет денег.
– Мы видим, – продолжала я, – это вторая Ницца, а министр внутренних дел лепит про аварию, что пока ничего неясно, панику вызывать не хотел, про Мергерет Тэтчер вспомнил, она, мол, считала, что не нужно расстраивать население.
– Да, это правильно, – сказал Петер, – не надо паниковать.
Он отошёл купить газету, а Галина выдала:
– То-то их население не знало, что творится в концлагерях, не хотели население беспокоить!
Я невольно на детей посмотрела, не хотелось нашим почемучкам после всё разъяснять. Но они были заняты своей мирной беседой.
Митя лепил про то, что он зарабатывает деньги в интернете. (Практичный товарищ. По следам папы пойдёт, Антон – компьютерщик). Маша делилась своими достижениями:
– А я хожу в танцевальную школу. У меня-то был экзамен. У меня есть медаль.
Митя был восхищён:
– Давай поженимся.
Маша зарделась:
– Давай.
Мы свадьбу сыграли. В песочнице. Митя включил музыку в моём телефоне, пригласил Машу и повёл её, как взрослый, в танце. Мы их поздравляли.
Они забрались в домик, где будут вместе жить, стали устраиваться.
Настя показала мне в телефоне свою новую карикатуру. Меркель, в костюме крестоносца, неслась на коне к пропасти. Внизу стоял, задумавшись, Путин, рядом со спящим медведем, которого, как советовал Бисмарк, лучше не будить.
Дети узнали и Путина, и Меркель, очень, ха-ха, получилось похоже.
Я очень смеялась… сквозь слёзы.
Настя… ну как это у неё получается? Как бы ни было тяжело, какая-то часть её всё равно остаётся радостной, а когда чувства в карикатуру выплёскиваются, возвращается оптимизм, пусть и беспочвенный, но как сказал Бернард Шоу:
У оптимистов сбываются мечты,
У пессимистов – кошмары.
Аксель
Я пошёл к сестре. Её подруга Бербель не пострадала на ярмарке, у неё лоток в торговом ряду, она продаёт свои авторские украшения из войлока, у неё тяжёлый характер и на всё своя точка зрения. Полиция ни к чёрту не годится, правительство боится, что поднимется новая волна против мигрантов, а Меркель наивная.
– Наивная?! – вскинулась сестра, она её ни на дух не выносит. – Расчётливая и… – она сбавила обороты. –