он прошел в маленькую пещерку, многие годы служившую ему жилищем, в дальнем темном углу взял посуду, разломал и положил в глиняную плошку куски сухой лепешки, залил их кислым молоком и не спеша стал есть свой завтрак, который затем был дополнен горстью свежих фиников и кружкой солоноватой воды со вкусом пустыни.
Голоса снаружи пещеры вывели его из задумчивости. Сделав еще пару глотков он встал с плоского камня, служившего ему и столом и кроватью, достал из мешка и разложил различные снадобья и вышел из своего жилища, щурясь от яркого сияния солнца, уже довольно высоко стоявшего в выцветшем до белизны небе.
В почтительном отдалении от входа в пещеру его ждала разношерстная толпа людей. Там было несколько женщин, державших на руках завернутых в лохмотья детей, лежащий на носилках и громко стонавший мужчина в окружении родственников и пара воинов в доспехах, но без оружия, с трудом державших на ногах своего, обмотанного окровавленными тряпками товарища.
Люди стояли и молча, терпеливо ждали, стараясь закрыться от все более обжигающего сияния ослепительного диска, висящего в небе.
Старик жестом показал им, что они могут пройти и расположиться в тени под легким навесом, сделанным из жердей, накрытых сверху сухими пальмовыми листьями, ткнул пальцем в раненого солдата и молча вернулся в свое жилище, не сомневаясь, что будет понят правильно.
Воины помогли своему товарищу пройти в полумрак пещеры и лечь на каменную плиту, в нерешительности постояли у входа, дожидаясь указаний и, не получив их, вышли наружу.
Старик размотал окровавленные тряпки, осмотрел глубокие раны, нанесенные, видимо, когтями и зубами какой-то большой кошки – леопарда или льва, покачал головой, достал из плошки с каким-то раствором костяную иглу с нитью и, не обращая внимания на стоны, стал их зашивать. Закончив работу, он смазал раны остро пахнущей мазью и замотал чистым холстом. Затем, он положил ладони на грудь раненого, закрыл глаза и замер в тишине. Вскоре затих и воин, погрузившись в транс.
Через некоторое время старик пришел в себя, шлепнул воина по щеке, с тем, чтобы тот очнулся, помог ему встать и вывел из пещеры, передав в руки удивленно и испуганно смотревших на них товарищей.
Один из них почтительно передал старику корзинку с едой в качестве оплаты и дрожащим от волнения голосом начал благодарить.
– Благодари Ра, – грубо оборвал его старик, повернулся к навесу и кивнул одной из женщин, державшей ребенка, показывая жестом, что она может пройти в пещеру…
Солнечный диск уже спустился к горизонту и потускнел, когда старик окончил свою работу. Оглядев оставленные у входа в пещеру подношения, он взял из высокой стопки пару лепешек, немного фиников, кувшин с молоком и кивнул стоявшим в отдалении женщинам, пришедшим, как обычно, из соседней деревни за своей частью подношений, дав понять, что остальное они могут забрать себе.
Есть ему не хотелось.