чёрт с ней, с этой икебаной – я репку вытащить не смог!
– Нет, с репкой я не помогу, вот если только подковать блоху…
– Ну и пошла тогда в уху!
Так вот по сию пору и есть в Москве только Царь-пушка и Царь-колокол. А Царь-репку тянут-потянут, да всё хрен по деревне, два – по селу.
Роман Кулешов
Про девицу одну
Жил в королевстве одном фельшар. Не стар, не молод, деньгами не кидатся, но и лебеду на обед не ест. И была у него дочка. Уж и весела, и работяшша, и личиком бела, попой кругла, очи долу, косища до полу, красавица неописуема, вся в мамку свою. Да только мамка-то ейна заболела да померла в одночасье, ни один лекарь хворобу не вылечил.
Погоревал вдовый, поплакал за штофом горьким да женился на другой. А друга-то мало, что сварлива да высокомерна, так и падчерицу невзлюбила. Шпынят её кажну минуту, да дочки ея тож не отстают. Похаживают гоголицами, да сестрицу сводну то шпилькой кольнут, то золой с печки присыпят. К обеду не зовут, по имени не величают, гнобят девоньку, да тихонько, змеи подколодные, чтоб только папенька не прознал. Только она безответна, да злобу в сердце-то не таит.
Одним днём пришёл фельшар домой, да грит:
– Был я давеча во дворце, фрелину одну пользовал от болести иностранной, трипыром зовущейся, да слышал, что король наш бал учинят. Зовет всех девок, которы на выданье, прынцу-то женицца пора пришла!
Мачеха-то, слышь, козой заскакала, кличет дочек своих, мол, скорей лучши наряды одевайте, губы да брови-то подмазайте, будем прынца охмурять!
Забыл сказать-то: нова жена всю власть в дому забрала, бедный фельшар пикнуть не моги, тако ж и дочка евойная. Всю работу на девицу взвалила: дров поколи, коровку подои, исть приготовь, да платья нам погладь! А сама-то с дочками только и знат, что наряды да брульянты меняет, да на фельшара покрикиват, мол, пошевеливайся, старый!
Вот уж и бальный день настал, собрались мадамы, расфрантились, хвосты распушили, да укатили в город. А девоньке-то обидно как, сидит да плачет. Вдруг гляди-ко, крёстна ейная на пороге стоит, да грит:
– Могу, девонька, подсобить горюшку твому. Неси-кось тыкву каку, будем тебе карету делать. Негоже на бал пехтерём ходить-то.
Крёстная, слышь-ко, ведуньей местной слыла. Старики баяли, палочка волшебна есть у ей, силы великой. Прикатила девка тыкву, да большу таку, чуть не с колесо тележье. А крёстна снова грит:
– Налови-кось мышей, да побольше выбирай, тебе на них к прынцу ехать!
Долго ли, коротко ли, принесла она мышек – все как на подбор: глазки умны, лапки крепки. Прошептала ведунья слова заветны, грянул гром посередь неба. Глядит девица: карета стоит разноцветна, запятки резны, внутри бархатна. А лошадки-то вороныя, глазами косят, ногами кажна перебират-приплясыват! А сама-то девица во сто раз краше стала: платье на ей шелково, белоснежно, кружевами украшено, туфельки-то, гляди, из камня заморскаго-хрустального, сверкают ярче солнышка!
Тут ведунья ишо из-за пазухи зайку сераго достаёт, в ухо ему дует, и встаёт перед девицей парень молодой, с глазами косыми. Чародейка и грит:
– Это кучер