соскочил со скамьи, на которой его и заловил «лектор», и задал стрекача – прочь от нотаций.
Резко свернув за кузню Нортона, дампир остановился, переводя дыхание.
– Что вы ко мне привязались?! – голова гудела, будто чугунный котел, по которому вдарили поварешкой.
– О, Сальват! – обрадованный голос Нортона, донесшийся из-за двери, был полон энтузиазма. – А я общать тебя хотел!
– О нет! – дампир схватился за голову. – Обложили! – и вновь сорвался в бег.
– Это что-сь такое было? – удивленный кузнец проследил за уносящимся прочь студентом. – Хотел же доспехи забацать, а теперь не хотит… Чудеса! – промасленная тряпка, которой гном обтирал руки, с грохотом ударила в ведро. – Надыть Корвуса словить, совсем это воронье гнездо распоясалось… То по бабам, то по съя… то в бега, – вовремя осекся Нортон, прикусив себе язык: место учителя предполагало блюсти цензуру.
А Корвус в это время отчаялся совладать с кипой документов. Работы не становилось меньше, наоборот, ее все прибывало, как и беспокойства о сыне. Юное дарование никак не хотело внимать мудрости старших, а жаждало приключений и дамского общества.
– И в кого он только такой уродился?! – взвыл как-то при друзьях вампир, обессилев от стараний что-либо вбить сыну в голову. Друзья совсем не по-дружески заржали, заставив Коракса глухо застонать от осознания собственной причастности.
Выходные неумолимо надвигались, что не успокаивало, а только нагнетало нервозность. Ко всему прочему, почтовые птицы то и дело приносили недобрые вести. Город запылал кострами охотников. Орттанд даром времени не терял, придумывая все более изощренные методы допроса, обнаружения чудищ и их казни. Как только губернатор изволил заикнуться о неспокойной обстановке в городе, полукровка будто с цепи сорвался, получив полную свободу действий. Теперь везде рыскали его люди и творили что душе вздумается. В одно место не было доступа у охотника, что заставляло его бесноваться еще сильнее – в академию ему пока что вход был запрещен.
Для Коракса наступало тяжелое время: выходить за ворота стало опасно.
– Ну, голодным ты не останешься, – шутя, хлопал его по плечу Варнарис, заставляя скалить зубы в бессильной ярости.
Но в создавшейся ситуации был и приятный момент: в столь же бессильной ярости скалил зубы Амадос, коему в академию тоже было не пройти без того, чтобы не привлечь внимание к своей персоне.
– Да не нервничай ты так, – наконец-то и Яра озверела от кислой мины вампира. – Хочется взять и выбить из тебя дурь, как пыль из коврика! – оборотень раздраженно отмахнулась от толпы должников, ходящих за ней хвостиком в надежде пересдать экзамен. Школьный коридор теперь напоминал пыточную: такие стоны уносились под потолок. – Ты просто поймай его с самого утра при выходе из комнаты и займи чем-нибудь! Никуда он от тебя не денется! – Яра устало закатила глаза, услышав особо жалостливую просьбу принять пересдачу. – Так, все! Достали! Кто