внимательно и балкон.
– Норма! Как и говорил тебе, Вася, никого нет,– сказал лысеющий толстяк. – Всё обштопаем тихо, без звука. Вылей на этого лоха кружку воды, и больше не бей. Пусть придёт в себя. Крепко ты его по кумполу врезал. Пока он нам живой нужен. Если бы он подох, я помидоры тебе, точняк, оторвал.
– Брось ворчать, Роман Палыч. Его и водой поливать не надо,– сказал моложавый, худой и брюнетистый Вася.– Ты же видишь, он уже глазами лупает.
Они спрятали пистолеты под пиджаки, в нагрудные кобуры, сели тоже, в кресла, напротив Шнорре. Закурили. Роман Павлович положил на стол небольшой кейс, вероятно, с какими-то бумагами.
– Мне тебя, мужик по-человечески жаль,– сказал Роман Павлович, закинув ногу на ногу. – Но сейчас жизнь такая. Сам виноват. Не надо жить слишком пухло. Был бы беден – жил бы и не тужил. И вот что! Сразу предупреждаю. Пока мы здесь, ни кому не звонить, ни одной сволочи на телефонные сигналы не отвечать, дверь не открывать…
– Вы пришли за деньгами? – Громко поинтересовался Шнорре.– Я сейчас их принесу, и можете идти на все четыре стороны!
– Ты свои еврейские штучки брось! Сиди и не дёргайся! – Злобно зашипел Вася. – Ты ничего не понял. Мы заберём у тебя всё.
– Я примерно догадался, что меня в живых вы не оставите, – начал рассуждать Шнорре.– И вижу, что вы торопитесь, господа. Так скажите, какой мне смысл и выгода отдавать вам всё.
– Есть смысл,– пояснил Роман Павлович,– ты умрёшь, старик, без мук. Спокойно, как человек. Мне тебя жалко, честно скажу. У меня батяня твоего возраста, и даже чем-то похож на тебя. Но он всю свою жизнь за копейки в троллейбусном парке электромонтёром ишачил! А ты, гнида!.. Видишь разницу? Если всё произойдёт тихо и спокойно, то все твои родственники останутся в целости и невредимости. Ты исчез – и концы в воду. Понимаешь?
– Вы правы, господин бандит! – Ответил Шнорре, потирая правой рукой кровоточащий череп.– Вижу, разговор предстоит долгий. Может быть, сходить на кухню и приготовить для вас кофейку?
– Ты, старикан, очень весёлый труп,– показал оскал фиксатых зубов Вася.– Может, у тебя, где-нибудь в кастрюле «Вальтер» отдыхает. Ты лучше сиди и слушай.
– Да не ссорьтесь, ребята,– душевно сказал Роман Палыч.– Ты вот зря, Миша, споришь с Васей. Мой Василий Макарович прав. Время, как бы, у нас есть. Но всё надо делать быстро и чётко.
Толстяк Роман Палыч открыл свой кейс и выложил на стол папку. Развязал тесёмки, извлёк оттуда стопку бумаг. Понятно, документы, подписанием которых Шнорре, без всякого сомнения, должен был поставить крест на своей карьере и благополучии, да и на собственном физическом существовании. Всё уже было почти оформлено должным образом и задним числом. За полтора месяца до сегодняшнего дня. На каждом бланке, где это необходимо, уже стояли подписи нотариуса Владлены Симоновны Кряковой, наполовину владелицы частной нотариальной конторы.
Внимательно изучив всё, что было предложено ему подписать, Михаил Арнольдович категорически заявил:
– Я