сыновей, что сам лично отомстит за жену и с помощью Зуранова отыщет её труп, и смог убедить сыновей в том, что им обязательно надо доехать со своими семьями до Москвы.
Пусть пока их жены и дети не «обложены» бандитской слежкой, но перестраховаться стоило. На всякий случай.
Шнорре старшего порадовало, что Степан и Дмитрий, не колеблясь, дали своё согласие работать в детективном бюро «Портал».
– Алексей Владимирович заверил, что платить вам будет хорошо,– задумчиво сказал Михаил Арнольдович.– И я почти уверен, что так и будет
– Да, о чём ты говоришь, отец! – Сказал старший сын Степан. – Мы сами будем ему приплачивать, чтобы иметь возможность отомстить…
– Нелегко вам придётся, дети. Даже собаке вне закона трудно выжить,– первый раз за последние двенадцать лет Михаил Арнольдович закурил. – Но закона в нашем городе нет… Никакого! Даже воровского. Сейчвс мало кто из уркаганов существует «по понятиям». Мир жутко изменился, доложу вам, и не в самую лучшую сторону.
– Ничего, попробуем, – угрюмо ответил младший сын Дмитрий. – Надеюсь, нормальные люди всякую мразь защищать не станут.
Они, трое, молча помянули Зинаиду Марковну. Шнорре старший позвонил своему самому надёжному охраннику Вадиму Шерстенёву, прошедшему, как говорится, и рым, и Крым. Тот подъехал к дому, где жил Степан с семьёй, разумеется, не ставя в известность, Мартемьяна Рыжих. Жаль, что его верный соратник Захарыч, как он считал, оказался подлой и жестокой тварью. «Ну, ничего. Каждой дурёшке будет по серёжке».
Появился Шерстенёв быстро, ни о чём не расспрашивал, зная, что его начальник (когда понадобится), сам обо всём расскажет. Шнорре вручил ему ключи от гаража и своей квартиры, велел пригнать к его подъеду «Шкоду» и ждать Шнорре в его квартире.
Как много хотел сказать своим родным Михаил Арнольдович. Его переполняло великое горе, но он сдержался, нашёл в себе силы не выдать своих эмоций. Конечно же, не один раз за время короткой встречи перед их внезапным отъездом невестки задавали вопросы: «Что происходит?» Но он угрюмо уходил от него, говоря, что всё они узнают потом.
Шнорре, вызвал по телефону такси. Обнял невесток и внуков. Потом торопливо вышел на улицу. Буквально через пятнадцать минут он был дома. «Шкода» стояла у подъезда, а в квартире его терпеливо ждал верный ему охранник Вадим Шерстенёв.
– Конечно, возможно, не моё дело, Михаил Арнольдович, – сказал он, собираясь уходить,– но если что, я всегда приду к вам на помощь. Думаю, что пригожусь.
– Скорей всего, пригодишься. Но пока я ничего не могу тебе сказать, Вадик. Ты единственный, кому я доверяю на кабельном заводе. Теперь всё ясно, как день.
– Что мне про вас сказать, если спросит Мартьемьян Захарович? Он может догадаться, что я был у вас.
– Скажи, что запил старик. Сообщи, что Шнорре… не просыхает. Ему, Мартемьяну, станет… очень радостно, да и я выиграю два-три дня. А там… видно будет. И больше скотина борзая, Рыжих, ничего не должен