же вывел тебя из лагеря, верно? Ты здесь, живой – чего же больше?
Холодок пробежал по спине Мэрика, неприятно засосало под ложечкой.
– Думаешь, именно этого хотел твой отец?
Глаза Логейна расширились. В два стремительных шага он навис над Мэриком, рывком сдернул его с мягкого мха и швырнул на поросший древесными грибами ствол. Мэрик задохнулся, безуспешно хватая ртом воздух, а Логейн угрожающе занес кулак. И застыл, хотя по искаженному яростью лицу было видно, что ему очень хочется ударить.
– Не смей поминать отца! – прошипел он. – Это ты виноват в его смерти, ты! И нечего указывать мне, что делать! Мою жизнь ты рыцарским саном не купишь!
Мэрик судорожно закашлялся, пытаясь отдышаться.
– Думаешь, я добивался, чтобы так вышло? Я не хотел, чтобы твой отец погиб. Мне очень жаль…
Логейн на миг окаменел:
– Ах, тебе жаль? Тебе жаль?!
Мэрик увидел летящий ему в лицо кулак и зажмурился. Удар пришелся в подбородок. Рот наполнился железистым привкусом крови, и Мэрик обессиленно сполз на мох. Он был слишком измотан, чтобы оказать сопротивление.
– Как это здорово, что тебе жаль! – бесновался, возвышаясь над ним, Логейн. – У меня на глазах погиб отец, а с ним все, кого он поклялся защищать, но теперь, конечно, все в порядке, потому что я знаю, что тебе жаль!
Он оборвал себя, отступил на несколько шагов и замер, повернувшись спиной к Мэрику и крепко стискивая кулаки.
Принц задыхался, сплевывая слюну пополам с кровью. Нижняя челюсть ныла так, что, казалось, вот-вот отвалится. Стискивая зубы, глотая кровь, которая обильно сочилась из прокушенного языка, он с трудом сел.
– У меня на глазах, прямо передо мной, убили мать. И я ничего не мог сделать.
Логейн ни единым знаком не показал, что слышит его.
Обессиленный, дрожащий от слабости, Мэрик продолжал:
– Когда я наткнулся на вас в лесу, за мной гнались убийцы матери. Почем мне было знать, что вы не выдадите меня с потрохами, когда узнаете, кто я такой? Я хотел двинуться дальше в одиночку, но ты убедил меня пойти с вами. – Мэрик умоляюще вскинул руки. – Почему ты так поступил? Ты же знал, что за мной гонятся. Знал, что это опасно.
Логейн ничего не ответил. Он все так же стоял спиной к Мэрику и все это время был занят только тем, что рубил кинжалом низко свисавшие корни. То ли он вовсе не слушал принца, то ли о чем-то размышлял.
Наконец Мэрик осторожно, тыльной стороной ладони вытер рот. Кровотечение ослабло, хотя челюсть болела по-прежнему и в ушах стоял навязчивый звон. Не без труда юноша поднялся на ноги.
– Жаль я раньше не знал, что за человек твой отец, – продолжал он. – Он был готов пожертвовать жизнью, чтобы спасти меня. Почему? Он был замечательный человек – даже я сумел это понять. Вот почему я посвятил его в рыцари. – Глаза Мэрика предательски увлажнились, голос охрип. – Моя мать тоже была… замечательная. И вот что я тебе скажу: если б… если б у меня была возможность с ней попрощаться, я бы эту возможность не упустил.
Логейн