русских офицеров»; что «русские подошли уже к персидскому городу Шустеру». Высказывались в том плане, особенно вице-консул в Мохаммере и консул в Басре, г-н Вратислав, что «визит “Корнилова” носит не торговый, а исключительно политический характер» (78).
«Настроение у пребывающих в Бассоре злейших врагов наших, англичан», сообщал Г. Овсеенко, было прескверным. Их просто ошеломило «появление русского торгового флага в Персидском заливе», где до «Корнилова», развивался, как известно, «почти исключительно, один только флаг – английский» (79). Английские капитаны повсюду говорили «о ветхости русского судна и немалой опасности плавания на нем». Английский консул Вратислав, не переставая твердил «о стремлении русских силой получить место на арабско-персидских рынках» (80).
22 марта, утром, «Корнилов» прибыл в Басру. Г. Овсеенко обратил внимание на то, что г-н Гамильтон, временно исполнявший обязанности торгового агента РОПиТ, всячески «противился, вопреки обычаям Бассорского порта, приемке товаров с русского судна собственными средствами заказчиков и непосредственно ими самими». Настаивал на том, чтобы они воспользовались услугами «главного разгрузчика (хаммала-баши), материально заинтересованного в этом деле» и покровительствуемого англичанами (81).
«Несмотря на козни англичан», рейс «Корнилова» прошел успешно, информировал Г. Овсеенко. 30 марта на русском пароходе был дан обед. На нем присутствовали «все официальные турецкие лица местной администрации с генерал-губернатором во главе. Во время застольных тостов капитан распорядился сделать несколько выстрелов из двух судовых пушек». По окончании обеда устроили фейерверк (82).
На следующий день, в субботу, «власти города организовали ответный обед, в доме генерал-губернатора, – в честь прихода в Бассору первого русского коммерческого судна» (83).
«В первый день Пасхи, вечером, генерал-губернатор и другие официальные лица, а также капитан судна, – писал Г. Овсеенко, – обедали у меня». Оркестр и иллюминация дома, «снятого мной на канале, собрали массу публики» (84).
Были устроены еще два обеда. Один из них – специально для «городского головы и … видных бассорских коммерсантов», посетивших и осмотревших русское судно. На нем, по словам Г. Овсеенко, «побывал даже гарем генерал-губернатора Бассоры».
«По личным качествам, – делится своими соображениями Г. Овсеенко, – г-н Гамильтон едва ли годен в агенты РОПиТ». Он – «белоручка, привыкший отдавать приказы», не покидая конторы. Сам «сноситься с клиентами-арабами брезгует» (85). Объяснением же тому, что, несмотря на все это, г-н Гамильтон все же был выбран агентом РОПиТ, во-первых, тот факт, объясняет Г. Овсеенко, что он являлся представителем «единственного в то время, хотя и состоявшего под британским покровительством, неанглийского дома». Во-вторых, что «за отсутствием тогда русского консула в Бассоре не представлялось возможным избрать агентом подходящего человека из числа местных жителей, и поставить его