превозносился мех песца, «полярной лисицы», отличавшийся белоснежным тоном и еще более редким, голубоватым оттенком. Это был самый дорогой мех, ценившийся порой больше золота. Некоторые шкурки-одинцы с хвостами и лапками, с позолоченными и унизанными жемчугом коготками[277] составляли целое сокровище. Такой мех подобал только коронованным особам и высшим иерархам. Он использовался для украшения ритуальных одежд и торжественных головных уборов, составлял орнамент фамильных щитов и играл особую роль в церемониях как знак благополучия и богатства. Признаваясь природным олицетворением Сатурна, соболий мех занял привилегированное положение в геральдике как обозначение черного цвета[278]. Не случайно, соболь упоминался, как правило, в качестве дара дипломатических миссий, как например, к египетским султанам и турецким эмирам[279], миланскому герцогу и венецианскому дожу[280], римскому папе[281] и другим правителям, и крайне редко встречается в частно-правовых актах горожан[282].
Самое раннее обозначение соболя, если не считать туманного “σατυρ ον” Аристотеля, связанного с «Черным царством» Сатурна, или Кроноса, на Крайнем Севере, встречается в стихах рыцарей-певцов XII в., пораженных роскошью константинопольского двора, пышными одеяниями знати и щитами, украшенными изысканными орнаментами из мехов[283]. Последний прием, определенно, позаимствован у варягов, использовавших отличающиеся по цвету шкуры и меха как различительный признак принадлежности к роду. Под термином “safireon” соболь описан Альбертом Великим († 1280), из-за чего соболий мех часто назывался «сапфировым»[284]. Сам этот термин, на мой взгляд, восходит к этнониму «сабир» и его инозвучаниям – «сапыр», «савир», «сибыр» и другим, которым обозначались родственные уграм древнейшие обитатели Западной Сибири[285]; именно там, в таежной зоне между Северным Уралом, Тавдой и Обью велся промысел на соболя[286]. К тому же региону заставляет обратиться и другой термин, служивший для обозначения соболя, а именно: "zibillino”; он встречается в документах Кафы[287] и является ни чем иным, как итальянской огласовкой топонима «Сибирь»[288].
Не много уступал соболю и песцу горностаевый мех. Несмотря на почти повсеместное распространение, горностай не стал общедоступным. Он оставался атрибутом принадлежности к высшей знати. Белый мех горностая с характерным черным пучком на хвосте служил традиционным украшением императорских порфир и царственных шляп, окаймлением рукавов и воротов одежд, широко использовался в аллегорике гербов. Ассоциируясь с обладанием сеньориальной властью и внутренним духовным восхождением, равно воспеваемый европейскими трубадурами и арабскими шаирами, мех горностая послужил основой для особой геральдической фигуры – “ermellino”[289]; она имела вид черного креста с шариками на его верхних концах и трехчастным основанием, который узнается на коронах и диадемах,