Две. Пять минут, или десять… теряю счёт времени, пока холодные, как родниковая вода, и голубые, как летнее небо, глаза пронзают насквозь.
Сглатываю. Обнимаю себя крепче и решительно подхожу к Веронике.
– Мне нужна одежда, – повторяю требовательно и по какой-то несусветной глупости шморгаю носом. – Сейчас!
Аккуратные, в меру пухлые губы Вероники выкрашенные в матово-красный касается лёгкая, бездушная, как она сама, улыбка, и мой взгляд почему-то застывает на маленькой родинке на кончике заострённого подбородка.
– Никакой благодарности. – Голос с низким завлекающим тембром идеально подходит её внешности. Если бы не знала, сколько ей лет, спокойно дала бы больше двадцати.
Тонкие руки изящными движениями складываются на аккуратной груди, звеня тонкими серебристыми браслетами, серёжки-капельки раскачиваются из стороны в сторону, а острые каблучки несколько раз отстукивают по паркету, когда к моей большой неожиданности Вероника делает два шага вперёд и оказывается в нескольких сантиметрах от моего лица. Смотрит сверху вниз с высоты модельного роста, а взглядом так и копается в душе, ищет что-то, выворачивает наизнанку.
– Давно не виделись, да? – голос обволакивает, хочется растереть кожу руками.
– Не так уж и давно.
– Больше года назад, – напоминает, выгибая бровь. – Где же ты была столько времени, Багрянова, м?
– Ты знаешь где, – смотрю в упор, даже не моргаю, а коленки дрожат предательски, и на то есть причина. – Все знают.
– За границей? – усмехается. – Ну и как там?
– Одежду. Дай. И я пошла. – Боковым зрением отмечаю, что дверь ванной комнаты закрыта, в коридоре, кроме нас со Светлаковой, никого нет.
– И это вся твоя благодарность за избавление от Оскара, Багрянова? – цинично хмыкает, закатывая подведённые чёрным глаза. – Ни капли не изменилась.
«А ты вот о-о-очень.»
Смотрю настойчиво. Я может, была бы и не против «пообщаться» спустя год «разлуки» и всё такое, но ситуация крайне неподходящая. Прям вообще неподходящая после всего, что случилось. Мне нужна Полина! И мне нужно домой! Срочно!
Мобильный в кармане вибрирует – а вот и мама вернулась. Отвечать не стану, больше, чем положено, всё равно не получу.
– Одежду, одолжи, пожалуйста, – чеканю по слову и как можно вежливей.
И вновь паузу выдерживает, стоит так близко, что запах сладких духов так и умоляет смачно чихнуть.
Хмыкает, перебрасывает за спину блестящие чёрные волосы и удаляется в одну из комнат. Возвращается со стопкой чистой, выглаженной одежды и вручает мне.
– И… даже не спросишь, зачем она мне? – ищу подвох.
– Нет, – улыбаясь, пожимает плечам. – Нужна, раз просишь.
– Вот так просто, да? – спрашиваю уже у отдаляющейся спины и слышу в ответ одинокий холодный смешок и короткую фразу:
– В кармане рубашки.
Понятия не имею, что это значило. Ненормальная какая-то.
Уже двигаюсь к ванной комнате, в которой