Даже сейчас, в толпе людей… ты одна.
– Как и ты, – читаю по губам, и вдруг такое жгучее желание просыпается поцеловать их. Просто, чтобы забыться. Просто потому что плевать, с кем это делать. Просто потому, что две недели назад умер мой лучший друг, и мне, сука, нужно сделать хоть что-нибудь, чтобы не сойти с ума!
– Как и я, – отвечаю, накрывая губы Светлаковой своими.
***
– Доброе утро. Садитесь, – Николай Генрихович открывает журнал и просит старосту назвать отсутствующих. – Яроцкий!
– Здесь я.
– Молодец. Кепку сними!
Украдкой поглядываю, как Макс нехотя стягивает с головы кепку и небрежно ерошит волосы. Простой жест – ничего особенного, а у меня вновь всё внутри расцветает, а желание улыбнуться настолько велико, что приходится немедленно спрятаться за учебником математики и раз десять подряд пробурчать себе под нос название темы, которую проходить не раньше, чем в следующей четверти будем.
– У Багряновой праздник сегодня? – слышу, как перешёптываются девчонки со среднего ряда.
– Ничего такая, – кто-то из ребят замечает, и я ещё ниже сползаю на стуле.
– Итак! Васильев идёт к доске! – объявляет Николай Генрихович, и половина класса с облегчением вздыхает. – Остальные передают мне тетради с домашней работой.
– Давай свою, – не глядя на Макса, протягиваю ему руку и получаю лишь хлопок по ладони.
– Ты серьёзно? – глаза сужает, с насмешкой фыркает и прилипает к парте щекой. – Разбудишь, когда вся эта фигня закончится.
– Фигня? Мы на уроке, – шиплю.
– Ну. А я о чём? – зевает, прикрывая рот ладонью, и набрасывает на лицо кепку.
Что-то слабо ударяет по плечу и к ногам падает скомканный клочок бумаги. Оглядываюсь и вижу, как Вероника намекающе кивает на записку.
«Попросись выйти в туалет. Надо поговорить», – написано в ней.
Хмуро смотрю на Светлакову, и та головой в ответ кивает, подгоняет.
Поднимаю руку и нехотя озвучиваю:
– Можно выйти?
– Урок только начался, Лиза.
– Мне срочно.
– У Багряновой недержание, – ржёт Кириллов.
– Сейчас у кого-то пожизненное нестояние случится!
– Смычкова!
– Я не в этом смысле, Николай Генрихович! – улыбается Зоя, пока весь класс обхохатывается с покрасневшего до самых ушей Саши Кириллова.
Через две минуты я уже стою в женском туалете второго этажа и жду, пока и Светлакова почтит его своим присутствием.
– Отпускать не хотел, – бросает с порога и захлопывает за собой дверь. Отстукивает шпильками по плиточному полу, замирает передо мной, отбрасывает за спину волосы и смотрит таким взглядом, будто я ей отчёт должна предоставить.
– Ну? – спрашивает, наконец. – Как всё с родителями прошло?
– Не делай вид, что тебя это интересует, – нехотя отвечаю. – Ты ведь не об этом поговорить хотела?
– Хм, – улыбается. – Смелее стала, да?
– О чём ты поговорить хотела?
Вздыхает спустя паузу:
– Всё