обучения, для вторых – возможностью помимо 4-хлетнего университетского курса достичь общественного положения в 2 года. Как для тех, так и для других призвание к военной службе было ни при чем. Из военных гимназий переводились все поголовно, окончившие курс, следовательно и здесь о призвании не было речи.
Выпущенным из училищ в первое время поручали в полках заведыванье учебными командами, приготовлявшими рядовых в унтер-офицеры. Не мало было примеров, что хорошо приготовленные по грамотности оказывались крайне слабыми по служебным предметам, единственно потому, что заведующие командами считали их второстепенными, тогда как они-то и составляют служебные достоинства унтер-офицера. Не ясно ли, что причина этого заключалась в системе, данной тогда воспитанию будущих офицеров в военных гимназиях.
Быть может, впоследствии многое изменилось, но так было в первые годы по уничтожении военных корпусов. Введенное тогда – имело свои последствия.
Выходившие в то время из училищ в полки армии долго не сходились с новыми сослуживцами, держали себя особняком, нередко давали заметить, будто они куда выше тех, которые ими начальствуют. Им было как-то не по себе в строевой офицерской среде, а потому их иногда невольно считали как бы оппозиторами, недовольными тем или другим действием командира. Были ли виноваты в этом молодые люди? Нисколько. Виновата была замена военного воспитания гражданским, гимназическим. При этой замене не принято было во внимание, что, какими бы сведениями не наполнять юные головы, прочное нравственное воспитание и военное направление, для готовящихся стать в ряды армии, должно быть впереди научного.
Нам возразят, что в военных гимназиях поддерживали тот же режим, какой был в корпусах, что воспитанники раз или два в неделю обучались фронту, что они к столу, в классы, в церковь ходили строем, обязаны были отдавать честь всем офицерам и т. д., и что уничтожено только то солдатство, которое существовало между кадетами.
Во-первых, между кадетами прежнего времени было не солдатство, а то безусловно точное исполнение приказаний и порядка, которое должно существовать во всяком военно-воспитательном заведении. Во-вторых, так ли все делалось в гимназиях, как было указано, и не смотрели ли там на нарушения оставшихся в силе военных требований сквозь пальцы. Да наконец и могли ли иначе поступать воспитатели-чиновники, не знавшие сами этих требований и не симпатизировавшие им. Нам по крайней мере известно, что мальчикам, под видом отдыха, позволялось днем лежать на кроватях, и на наше удивление было отвечено: «Что же делать, теперь такие правила». В одном из заведений начальник требовал повсеместной чистоты; а между тем ему было замечено, что такая приторная чистота не пригодна готовящимся быть военными. Знаем и такой случай: бывший в гимназии, проведя 2 года в училище, является в полк. Он подходит к полковому командиру с словами: «Я приехал». – «Очень рад, – отвечает