должен никогда убегать от возмущения, если суждено ему умереть, он должен умереть на ступенях трона».
В этих простых словах вся мудрость и тайна монархического завета. Бегать от возмущения значит заигрывать с толпою или бояться демократии; толпа всякая есть демократия; толпа есть сила – но сила разрушения. Монарх есть тоже сила, но сила порядка. Когда Монарх делает уступки толпе, он усиливает толпу и ослабляет Себя всегда, неизменно и везде; это аксиома; а усиление толпы есть шаг к разрушению монархии. Всякая толпа есть разрушительная стихия, даже самая благодушная, почему? Потому что толпою всегда руководят люди, желающие из зависти и из честолюбия занять место правительства и Монарха. Людовик XVI погиб только тогда, когда сделал последнюю уступку толпе для своего спасения. Людовик XVI давно уже не стоял на ступенях трона с мечом и скипетром в руках; он уже боролся в толпе, на улице, он сам себя давно развенчал уступками толпе. Первое марта застигло уже русскую монархию на роковом пути уступок толпе. С нею заигрывали, с нею считались, ее называли общественным мнением, ее боялись!
Бисмарк под старость лет вздумал из толпы себе делать партию, союзников. И вот эта толпа, принявши формы многоголовой демократической гидры, является через несколько лет в парламенте его соперницею, его личным врагом!
Толпа есть прежде всего детское существо, и затем толпа есть холоп. Когда Монарх силен и не признает толпу, толпа его боится и безмолвствует пред ним; как только Монарх малейшим образом проявляет, что считает толпу за силу, толпа из ребенка, из раба, делается зверем и лезет разрушать трон. Это аксиома. Монарх должен все во имя народа и его блага сметь святого и благого, но никому Он не должен дозволять сметь быть народною силою. Он один – народная сила!
Среда 5 декабря По делу [И. И.] Мироновича
Четверг 6 дек[абря] О кн. Бисмарке
Пятница 7 дек[абря] Об Остзейск[ом] кр[ае]
Суббота 8 дек[абря] О кредите для помещиков
Воскресенье 9 дек[абря] О судебном вед[омстве]
Все толкуют о приговоре по делу [И. И.] Мироновича об убийстве Сарры Беккер[121]. Какая рознь во мнениях. Одни с восторгом говорят о справедливости суда, другие возмущены несправедливостью. Дело в том, что тут опять, как когда-то в деле [В. И.] Засулич[122], слишком бесцеремонно и пристрастно сказались отношения разнузданного и дряблого общества к нашему суду. Семенова явилась какой-то героинею в ореоле симпатичного психического субъекта; а Мироновича суд закатал главным образом потому, что газеты его травили за год до начала суда, а травили его газеты потому, что он был антипатичен, а антипатичен он был потому, что был прежде полицейским.
В деле этом сказались две особенности. Во-первых, полная несостоятельность нашей следственной части: предварительное следствие по этому делу было из рук вон плохо ведено, а во-вторых, несерьезность наших