вы подавились!». Но они не подавились: заячьи косточки, которые я раньше с удовольствием обгладывал и обсасывал во время остановок на ночлег и отдых, только похрустывали на волчьих зубах.
После волчьей трапезы на снегу остался разорванный мешок и разлетевшиеся в разные стороны патроны. Их они, в своей великой жадности, почему-то проигнорировали.
А, потом, облизываясь после моей зайчатины и вермишели, они сели возле дерева и стали ждать, когда я свалюсь им прямо в пасти.
Зайцы с вермишелью были для них лишь лёгким перекусом, основная еда ещё сидела на дереве, и они ждали, ждали терпеливо, спокойно, лишь изредка поглядывая на меня, словно говоря – сидишь, ну, посиди ещё, мы подождём, нам торопиться некуда…
В их, смотрящих на меня глазах, мне чудилась насмешка над моим упрямством и, так и казалось, что они про себя думают – «Никуда не денешься, всё равно ты будешь наш! Не сейчас, так попозже»
– Не свалюсь, не ждите! Не придётся вам потрапезничать моим молодым телом, – глядя в их голодные, жадные глаза, громко возмутился я. – Оно мне ещё самому пригодится, говорил я им, сидя на ветке и боясь сомкнуть глаза.
Место было, конечно, не очень «комфортным» для ночлега. К несчастью, мне ещё вспомнилась моя поездка в гости к товарищу по армии, в Узбекистан. Какие там растут шикарные пирамидальные тополя! Посмотришь на них – стройные, как молодые девушки, а ветви так ловко расположены и растут кверху…
Его сынишка, Ибрагим, устроил в нижнем ярусе ветвей целые хоромы. Вместе с друзьями натаскал туда душистого сена – запах чудо! И спать можно почти как в кровати, обняв ствол дерева словно девушку.
Он меня как-то пригласил к себе в гости, я залез на тополь, в их шатёр – красота! А тут, сиди, привязавшись ремнём, да ещё на твёрдой, холодной деревяшке – врагу не пожелаешь!
Я, помню, читал в одной книжке, как её? Ааа, «Легенда об Уленшпигеле» – о герое Нидерландов, когда там во всю зверствовала испанская инквизиция. Так в этой книжке описывалась такая пытка: сажали человека на бревно, как на коня, а чтобы не сбежал, связывали ноги под бревном и оставляли его в таком положении на всю ночь. Так к утру тот криком заходился от боли…
Господи, не дай, чтобы и со мной такое случилось! – взмолился я. Нет уж, лучше к волкам в зубы, чем такие мучения.
Небо стало совсем тёмным, и оно покрылось крупными, ярко блиставшими звёздами.
Я даже какое-то время полюбовался ими.
Затем, медленно взошла луна и осветила всё вокруг серебристым, волшебным светом: лес по бокам ЛЭП; меня, привязанного к дереву; сидящих неподвижно, словно истуканы, волков подо мной; и среди всего этого великолепия выделились красавицы ели, опушённые чистым, белым снегом.
Вокруг разлилась сонная тишина и, честное слово, если бы эту картину увидел иллюстратор сказок Бажова, он, нисколько не раздумывая, запечатлел бы её на страницах книги. Думаю, и придумывать-то ничего не надо было бы – так всё было красиво!
Всё