напитков.
– Заодно разберитесь вот с этим. И с этим. И, конечно уж, поправьте здесь. Об этом я вам тысячу раз говорила.
Слава богу, такие замечания пока ещё можно делать без риска получить репутацию безнадёжной зануды и придиры, а то и чего похуже. Надолго ли это?
Неожиданно хозяин чертежа оказывается единственным из всего табора, кто не обиделся на мои законные действия. Вместо этого он задаёт нормальный вопрос:
– А вы не могли бы назвать источник?
– Это описано у Комаровского, – отвечаю я, и аудитория затихает, почуяв тут разговор двух коллег.
Сомневаюсь, чтобы раньше он читал или хотя бы слышал о Комаровском. И то, что при этом не докучает лишними вопросами, вызывает симпатию.
Поздно вечером, когда я в состоянии выжатого лимона собираю пожитки, мечтая побыстрее добраться до подушек, дверь приоткрывается, и некая фигура, образовавшаяся в проёме, корректно спрашивает:
– А можно мне ответить на ваш вопрос теоретически?
Господи. Ну, конечно же, можно. Чтобы пятно исчезло, надо просто выкупать в таком же пиве весь лист и затем высушить его на подрамнике. Но откуда у студента лишние деньги на то, чтобы зря переводить ценный напиток!
– А откровенно: неужели ты за это время разыскал в библиотеке и прочёл книгу Комаровского?
– Откровенно?..
Он ждёт, когда моя рука, застывшая над зачёткой, доделает своё дело.
– Да ладно уж, скажи. Чего там!
– Я… Я сам догадался.
– Неужели?
– Вот честное слово!
Бывают моменты, когда стопроцентно видно, что человек не врёт.
Надо же: сам. Не устроил скандал, не нагрубил, не побежал жаловаться, а подумал – и придумал. Ну, не раскопал, не прочёл он книгу этого гулаговского генерала, – в конце концов, бог с ней.
Сам дошёл. Не «залюсил».
Я ехала в позднем автобусе и сонными мозгами мучительно пыталась сообразить, что здесь важнее.
– Привет!
– О, привет. Как дела? Удалось разделаться со схемой?
– Схема?.. У-у, вспомнила! Давно сдал и забыл. Сейчас вот готовим автомат для выставки.
– Рада за тебя.
Гляжу на него искоса, одновременно перебирая на подоконнике бумажки и отмечая в списке: всё ли готово к отъезду.
– Увидеться бы, – осторожно закидывает он.
– О! – машу рукой, не отрывая взгляда от подоконника. – Мне сейчас… не до чего!
Он мнётся несколько секунд и, не в силах завладеть моим вниманием, исчезает за поворотом на лестницу. А я как на духу задаю себе вопрос: на самом деле я уже так спокойна или просто мне удалось хорошо это сыграть. И, не найдя однозначного ответа, снова углубляюсь в бумаги. Характеристика, командировка, список трудов, реферат… Всё в сборе. Дело за малым: направление, которое должен подписать Шувалов. Собственно, за этим я и здесь. Он там проводит очередное жуткое совещание, а женщина вот – стой и жди в коридоре, когда это всё закончится. Конечно,