высаживают на крыше моего небоскреба.
Я живу в двух шагах от Университета. Мне повезло: для молодого поколения построили огромный парк с фонтаном и тропками, выложенными брусчаткой. Раньше, по вечерам, я бегала там, но потом забросила эту затею. Со спортом мы расстались друзьями.
Дома меня встречает незастеленный диван. Я плетусь к нему, но сразу же себя останавливаю. Сначала – душ.
Когда грим смыт, а рюкзак разобран, я варю кофе. Этим летом он стал привычкой. Пока закипает коричневая гуща, я смотрю в окно, точнее – в стеклянную стену. Занавесок нет, да и кому они нужны? Любопытных зевак здесь не так уж и много. Окна выходят на пустынную местность, к солнечной электростанции. Тысячи фотобатарей ловят свет так же отчаянно, как я пытаюсь согреться.
Мой дом служит границей между бешеной жизнью студентов и спокойствием полей.
Я беру планшет, надеваю сетевые линзы и погружаюсь в виртуальную комнату «Закладки». На стенах висят сотни наших с Киром работ. Под потолком написано, что пять минут назад был загружен новый ролик.
Губы греет улыбка. Кир смонтировал.
Заставка свежего пранка – две седых головы. Я могу дотронуться, чтобы воспроизвести видео, но мне нужно другое.
У нас три просмотра.
Кир «съел» свои полтора. Моя очередь.
Я снимаю сетевые линзы и втыкаю в планшет флешку. Она наполняется десятью метрами[4] кармы. Вот сколько стоит один просмотр. Вот сколько стоит предательство.
Остаток дня проходит за блужданием по Сети и выискиванием веселых видео.
В голову лезут мерзкие воспоминания о незнакомце с черным пальцем. Я прогоняю их и, чтобы отвлечься, планирую завтрашний день. Встреча с Киром, обсуждение новых пранков…
Сон подкрадывается незаметно. Он увлекает меня в хоровод кошмаров о маленькой девочке и о том, что она сделала. Нечаянно.
Не-ча-ян-но.
Я не сопротивляюсь – позволяю липкому ужасу подобраться к сердцу.
Комнату наполняет истошный писк дверного звонка. Я поворачиваюсь на бок и зажимаю ухо подушкой, но это не помогает. Взгляд касается настенных часов: восемь утра. Кому приспичило встретиться со мной в такую рань?
Чертыхаясь, я натягиваю футболку и шорты. Попутно расчесываю волосы, вьющиеся после вчерашнего. Звонить не перестают. Я открываю дверь – на пороге топчутся родители.
– Привет, – говорю я хрипло. – Что случилось?
Мама хватается за сердце.
– Шейра! Что у тебя с лицом?
Я едва сдерживаю ругательства. Царапина вряд ли исчезнет в ближайшие дни.
– Упала.
– О, дорогая! Осторожнее! Мы пройдем?
У меня закрадываются подозрения, что им что-то нужно.
Через миг догадки подтверждаются: за спинами родителей прячется моя двенадцатилетняя сестра Элла.
Мама бежит в кухню. Ее нос морщится, а пальцы перепрыгивают с одной немытой чашки на другую.
– Шейра, когда ты в последний раз убирала? Честное слово, тебе рано жить отдельно!
– Поверь,