на местности. Мне это нелегко», – ответил я обстоятельной эсэмэской на вопрос приятеля о ходе моих берлинских каникул.
Оказавшись в Берлине впервые, я растерялся. Никаких привычных европейских древностей там не наблюдалось, не было и знакомой мне радиально-кольцевой планировки со старым городом в центре. Зато было отчетливо ясно, что город постоянно меняется: куда ни глянь, всюду на горизонте торчал строительный кран, а автомобильные дороги и метрошные рельсы обязательно оказывались перекопанными в самых неподходящих местах. Кстати, именно инфраструктурные задачи мне более всего запомнились из того визита: для русского провинциала с неуклюжим чемоданом на колесиках и небольшим опытом загранпоездок передвижение по кипучему Берлину стало серьезным испытанием.
В следующий раз транспортные передряги начались еще в Екатеринбурге: конец апреля, мы собираемся в Германию на грядущие длинные выходные. За день до вылета погода из состояния солнечно-бодренько безумным рывком перескакивает в разряд мрак-дубак: температура пляшет около нуля, небо из накативших свинцовых туч извергает снежные ливни. Внимательно следим за электронным табло аэропорта: полеты выполняются более-менее по расписанию. Да и правда: снега мы, что ли, не видали, сугробами нас напугать решили? Подумаешь, в конце апреля… Самолеты ведь из зимней в летнюю резину не переобуваются. Так что радуемся, что скоро вырвемся из очередного климатического издевательства уральской весны, и собираем рюкзаки.
Ночь перед вылетом: температура опускается ниже нуля, а к непрекращающимся снежным испражнениям добавляется шквалистый ветер. На такси, которое еле ползло по заснеженному гололеду, приезжаем в порт. Досмотр, чашка кофе в чистой зоне. Наш рейс, который должен был вылететь из Кольцово в 6:15 до питерского Пулково, оказывается первым, который отложили по погодным условиям. Для екатеринбургского аэропорта начинается один из самых крупных метеосбоев, которые случались на моей памяти: часов двадцать аэропорт не принимал и не отправлял воздушные суда (было лишь одно исключение – самолет из Бишкека, над которым потешался весь порт), число задержанных рейсов исчислялось десятками.
Мы провели в здании аэровокзала двенадцать часов. Рейсы откладывались постепенно, на час-полтора, видимо, авиаторы лелеяли надежду, что стихия уймется. Но та и не думала. Только когда очередной наш предполагаемый вылет перенесли на шесть вечера и мы поняли, что пропускаем все разумные пересадки в Петербурге до Берлина, мы поехали спать домой. В общей сумме мы потеряли около 35 часов от первоначального плана. Произошедшее, разумеется, не берлинская вина, но впечатление от Берлина как своевольного города лишь подчеркивает.
Но если отбросить планирование и стать более открытым к тому, что Вселенная предлагает здесь и сейчас, если почувствовать волну городского настроения и отдаться ей, то Берлин сам будет тебя вести. Причем делает он это на удивление вежливо и аккуратно, без крайностей. Дело