науки не лезли в голову. Он злился на Хрущова, на Ушакова, на Беринга с этой его дальней экспедицией. Злился на весь белый свет. Со зла, видать, и накушался казёнки, которую верный Филька в долг раздобыл в соседнем кружале. Но и казёнка не спасла от тяжких дум: что ждёт в грядущем?
Спал Дементьев плохо. Его мучили кошмары, и наутро он встал ещё боле не в духе, чем накануне. Однако выбора не оставалось. Он перекрестился на икону Николая Чудотворца, надел белую рубаху, натянул свой старый гардемаринский кафтан: канифасный, чёрного цвета. Потянулся. Нитки под мышками затрещали, но ткань выдержала.
– Раздались вы, барин, в плечах, возмужали! Новый бы мундир справить… – подал голос Филька.
– Справим, коли живы будем! – буркнул Дементьев.
– Может, рассольчику, барин, принесть? – не унимался Филька.
– Отстань, дурак!
Дементьев надел долгополый офицерский плащ, треуголку. Глянул на себя в зеркало:
– Машкерад… – и вышел из дому.
Адмиралтейство встретило его разноголосым гулом, топотом сапог и башмаков, хлопаньем десятков дверей. Он не был здесь с петровских времён. Теперь во флоте, ежели верить рассуждениям знакомых моряков, многое переменилось: корабли стоят у прикола, гниют в бездействии, а в море не выходят. Но здесь, в Адмиралтействе, пока перемены не ощущались. Пахло смолой и пенькой, морские служители переносили из залы в залу оружие, парусину, топоры, лопаты, ядра. Без конца входили и выходили курьеры.
Дементьев отвык от подобной сутолоки и даже поначалу растерялся. Он застыл на первом этаже посреди приёмного зала и потерянно озирался по сторонам. Вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.
Оглянувшись, встретился глазами с красивой барыней, стоящей у высокого окна. Сколько ей лет – тридцать пять или сорок, он не разобрал. Заметил только яркие румяна, чёрные брови вразлёт и богатую меховую пелерину.
Неожиданно барыня улыбнулась ему, приподняв насурьмлённые брови, и тут же погасила улыбку, но томных глаз не отвела.
Щёки у Дементьева полыхнули.
– Вот так фря…
– Важная, видать, особа… – послышалось за спиной.
Дементьев обернулся. Мимо проходили два морских служителя. Они, так же как он мгновение назад, поедали глазами красивую барыню. Перехватив взгляд Дементьева, матросы умолкли, но, отойдя чуть в сторону, продолжили разговор:
– Знаешь, кто такая?
– Да, супружница нашего…
Дементьев напряг слух, но так и не разобрал, чья же жена эта незнакомка.
Его окликнули:
– Здорово, брат Дементьев, ты как здесь?
Он увидел протискивающегося к нему сквозь толпу улыбающегося офицера:
– Овцын, ты?
– Я, а кто ещё?
Они обменялись рукопожатиями и обнялись. Когда Дементьев снова поглядел в сторону окна, красавицы-барыни там уже не было.
Глава вторая
1
В пыточной избе пахло горелым. Тяжёлые