волосы – коком, рубаха в петухах. Работал на заводе и вел никчемную жизнь. Но Нине это было все равно. В дневнике появилась запись о первом поцелуе, который совершенно вскружил ей голову. – «Так вот как это бывает»! – думала она, внимательно рассматривая свои губы, глаза и нос в зеркале. Из зеркала на нее смотрела голубоглазая шатенка с бледным веснушчатым лицом. Абстрактный рисунок из зеленовато-коричневых искр на платье выгодно подчеркивал пропорциональную для невысокого роста фигуру, тонкую талию, опоясанную широким поясом с металлической пряжкой. Пышная юбка скрывала легкую кривизну подколенного изгиба ног, а купленные на летнюю стипендию новые туфли на высоком каблуке делали ее выше и стройнее. Нет, не красавица, но стильность придавала ей некий шарм. Она удовлетворенно хмыкнула и побежала к школьной подружке делиться впечатлениями.
Первая любовь длилась недолго, до красного дня календаря – Седьмого ноября. В праздничные дни Нина опять приехала в родной город и увидела Кольку в обнимку с другой девушкой. Она совершенно расклеилась оттого, что он предал ее, и на вокзале от расстройства потеряла билет на поезд. Отец, который всегда провожал дочь ночью на пассажирский поезд, молча смотрел, как она растерянно роется в сумке. Все понял, внимательно оглядел грязный, заплеванный пол зала ожидания и нашел потерянную и почти затоптанную ногами железнодорожную картонку, служившую билетом. Нина равнодушно зажала в ладошке билет и прошла в вагон с печальным чувством, что жизнь кончена. Но жизнь, несмотря на Колькину измену, как-то продолжалась.
Вот если бы у нее были такие ботиночки, как на витрине, – думала она, глядя на красивые замшевые с тонким каблучком ботинки по нереальной цене, – Колька бы точно не предал ее. Если перестать есть, можно сэкономить стипендию!
Ботинки на целых полгода стали для нее идеей фикс.
После этого она уже не влюблялась. Никому не принадлежало ее сердце, словно Колька вырвал его и унес с собой. Однокурсники были ей неинтересны, слишком долго ждать, когда они встанут на ноги. Какие-то случайные свидания со студентами политехнического института кончались ничем. Большая любовь не приходила.
Многие подружки по музыкальному училищу к распределению старались выскочить замуж. Она же совершенно не думала, что как-то надо устраивать свою судьбу. Семнадцать лет не повод, чтобы, очертя голову бросаться в омут семейного счастья. Да и первый опыт не радовал. В училище мальчики учились, в основном, на оркестровом отделении. На третьем курсе один из них, смешной и неловкий саксофонист, то ли в шутку, то ли всерьез сделал ей предложение. Саксофонист был моложе ее на год, совсем подросток, и она только посмеялась над этим. Но именно ему она впоследствии была благодарна за то, что познакомил ее с джазом, а также с удивительно, каким чудом попавшими в Свердловск записями Элвиса Пресли. Сейчас этот человек стал известным джазменом, жил в Москве, а его сын сделал бабушкой самую