Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие
(93). Христианство, искоренив многобожие, «не коснулось к простонародным обыкновениям: оставило ему забаву общих увеселительных песен и с ними способ <…> сложения стихов». Таким образом, это «стихосложение, пребывающее и доднесь в простонародных, молодецких и других содержаний, песнях», и «оно живо и цело» (94).
«Средний, или польский, состав стихов» (96) исторически связан, указывал Тредиаковский, с деятельностью Киево-Могилянской академии, когда Петр Могила, ее основатель, «способ учений и весь порядок взял с образца польских училищ», а вслед за этим «и стихотворение <стихосложение> польское, с языком, пришло в ту Могилеанскую Киевскую Академию» (95). «Сие впрочем достоверно, – продолжал Тредиаковский, – что с времен Симеона Полоцкого, иеромонаха, жившего в Москве, польского состава стихи начали быть в составлении постоянны и одноличны на нашем языке, а вероятно, что он был и первый самый стихотворец у нас в великой России на славенском языке». Вслед за именем Симеона Полоцкого Тредиаковский назвал имена «великороссийских стихотворцев» – Сильвестра Медведева, Кариона Истомина, Федора Поликарпова, Леонтия Магницкого, Антиоха Кантемира, стихи которых были средством просветительской работы. Их деятельность охватывает весь круг «белорусцев, малороссийсцев и великороссиян» (96).
Современный способ стихосложения, настаивал Тредиаковский, именно он начал внедрять в жизнь с 1735 г. При этом Тредиаковский признавал, что в течение предшествующих пяти лет он учился на собственных ошибках: «на какую пьесу ни посмотрю, вижу, что она состоит стихами, включая рифму, но точно странными некакими прозаическими строчками. Напоследок выразумел сему быть от того, что в них не было никакого, по разным расстояниям измеренного, слогов количества». В результате, писал Тредиаковский, возникло ощущение, что требуется «голосу на складах повышаться несколько по определенным расстояниям, то есть или от ударения к неударению, или вопреки падать» (97).
Однако русская силлабо-тоническая система стихосложения, в которой упорядочивается количество слогов определенной силы – сильных и слабых, является в своих основаниях плодом усилий и Тредиаковского, и Ломоносова. Тредиаковский, по сути, только критически осмыслил старый силлабический стих. Завершением же реформы русского стиха стали работы Ломоносова, прежде всего «Письмо о правилах российского стихотворства» (1739), ознаменовавшие уход от виршевого стиха.
Значимое место среди трудов Тредиаковского занимает «Предъизъяснение об ироической пииме» (1766), т. е. о героической поэме, ставшее предисловием к созданной им поэме «Тилемахида», которая является переводом романа Ф. Фенелона «Приключения Телемака». Как филолог, Тредиаковский был убежден, что героическая поэма (или иначе, в его терминологии, «эпическая пиима и эпопиа») является лучшим достоянием словесного искусства: это «крайний верх, венец и предел высоким произведениям разума человеческого» (98). Как непосредственный читатель, Тредиаковский