Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие
герои «баснословные» (107). Вторым аргументом в утверждении автором «Предъизъяснения» своей правоты стало указание на то, что большинство перечисленных произведений написано на европейских языках: это «и по течению слова суть токмо то, что они сочинения некие стихами сих народов» (103).
Будучи поэтом-классицистом, Тредиаковский подчеркивал, что в эпопее читатель наслаждается «течением слова ироического» – «екзаметром» (гекзаметром). Он сравнивал стиховой «поток» эпопеи с рекой, «подобной Волге: сперва несется струею, потом ручьем, потом речкою, вскоре после рекою; возрастая ж впадающими с сторон водами, влечет уже ток свой быстрый, глубокий, обширный, полный превеликим и предолгим Нилом, даже до самого своего устия в море, то есть до окончания». Такого наслаждения, был убежден Тредиаковский, не могут нести «стихи, оканчивающиеся рифмами», которые «отнюдь не могут продолжать непрерывного такова шествия», – стихи «италианские, англинские, ишпанские, французские и польские». «Такие стихи суть не река, – гневался Тредиаковский, – текущая с верху в низ, непрестанно и беспреломно, к удаленному своему пределу: они студенец <холодный ключ> некий, бьющий с низу в верх», «согласие рифмическое отроческая есть игрушка, недостойная мужских слухов» (106).
Историко-литературный вывод Тредиаковского однозначен: «сею препрославленною титлою <героической поэмой> величаться им <перечисленным произведениям> нет права», «не имеет подлинно ученый свет по сие время <…>, кроме Омировых, Мароновы и Фенелоновы, ироических пиим точных и существенных: все прочие, колико их ни обносится, суть токмо псевдопиимы такие» (103).
Теоретический вывод Тредиаковского содержит определение жанра эпопеи: это «есть баснь, основанная на истории ироических времен, а повествуемая пиитом на возбуждение в сердцах удивления и любви к добродетели, представляющим едино токмо действие из всей жизни ироя, поспешествуемое свыше, исполняющего ж некое великое намерение, не взирая на все препоны, сопротивляющиеся тому предприятию» (102). Определение жанра Тредиаковский усиливает перечислением ключевых слов для его распознания, обозначив, в результате, критерии жанра: «эпическая баснь, то есть вымысел, правде подобный, или подражающий естеству, имеет в основание себе историю, живет, дышит действием, наставляется нравоучением, а увеселяет, услаждая течением слога и слова пиитического».
Тредиаковский проанализировал «действо эпическое» и его композиционную организацию. Автор «Предъизъяснения» подчеркивал, что оно «долженствует быть великое, единое, целое, чудесное и продолжающееся несколько времени» (103). Единство действия, по Тредиаковскому, не исключает «впадений», или «эписодий», или «прибавочных приключений», которые «зависят от главного действия и так с ним связаны, да и сами между собою сопряжены толь, что все то представляет одну токмо картину, составленную из многих изображений в изрядном расположении и в точной сразмерности» (104). «Целость» (целостность) действия, по определению