проклятий и хворей.
Геноведьма катышками неожиданно заинтересовалась. Добрую минуту разглядывала их своими красивыми, хоть и холодными глазами, даже тыкала аккуратно ногтем.
– Хорошая работа, – наконец произнесла она одобрительно. – Очень даже. Многоклеточный организм с развитым функционалом и сформированными генетическими цепочками. Не без огрехов, но все же… Сколько они живут?
– Неделю, – покорно сказала Гретель. – В тепле побольше, на холодке поменьше…
– Никаких органов чувств? Никакой центральной нервной системы?
– Угу. Они только светятся по ночам.
Геноведьма взяла один катышек и медленно раздавила его большим и указательным пальцами. Тонкий мешочек лопнул, высвобождая слизистые внутренности, желеобразные и бледно-желтые. Геноведьма покосилась на его потроха и небрежно вытерла перепачканную руку о скамью. От этого жеста Гензеля передернуло.
– Я бы сказала, что подобной работой мог бы похвастаться подмастерье геномастера году на третьем обучения. Даже в такой малости заключено множество сложных генетических аспектов. Но десятилетняя девочка… Ты подаешь надежды, кроха.
Несмотря на благожелательный голос, Гензель вдруг исполнился нехороших мыслей. Похвала, обращенная к сестре, отчего-то показалась зловещей, пугающей. Захотелось побыстрее вскочить из-за стола, взять Гретель за тонкую руку и откланяться.
– Нет у нее никаких задатков, – сказал он грубовато. – Просто по книгам старым нахваталась, и все. Тоже мне большое дело.
– О нет. – Губы геноведьмы вновь изогнулись, но сложно было сказать, улыбка ли это. – Вовсе не каждая способна стать геноведьмой, прочитай она даже тысячу книжек. Геномагия требует не только знания формул и процессов, что протекают в клетках. Даже тот, кто способен заучить наизусть расположение сотен аллелей, не обязательно станет геномастером. Геномагия сложнее любой науки, потому что вовсе не всегда основывается на цифрах и выверенных закономерностях. Она всегда оставляет простор для интуиции, для неизвестных величин. Слепо следующий аксиомам никогда не добьется высот. Чтобы быть геномастером, надо уметь идти сквозь выученные наизусть правила, отбрасывать проверенные временем формулы и делать то, от чего предостерегают все авторитеты. Геномагия – мир, чьи законы зыбки, обманчивы и зачастую не могут быть поняты человеком, лишь интуитивно использованы. Геномагия – великое множество троп, которые сплетаются самым причудливым образом, и чтобы пройти из одной точки в другую, бесполезно заучивать маршрут, нужно лишь верно чувствовать направление.
Гензель вспомнил, как они с Гретель бежали по лесной тропе, едва видимой, пропадающей и возникающей вновь, непредсказуемой. Наверно, геномагия – это что-то вроде Железного леса, столь же непонятное, огромное, пугающее и опасное. Если так, Гретель точно молодец. Он сам оказался неспособен удержаться даже на одной тропе, ей же, выходит, приходится искать правильную среди сотен прочих…
Когда-то