Лариса она, Лариса! – вмешался Иван в нескладный разговор, злобно поглядывая на незваных посетителей и откровенно ухмыляясь.
– Да, я Лариса, но я больше ничего не помню. Маски, пистолеты, крики – и всё! Они быстро ушли.
– Две маски, два пистолета, две сумки? Так?
Лариса округлила глаза. Она напряглась, видимо, заново пересчитывая количество сумок и пистолетов. Затем с трудом выдавила из себя:
– Да. Два пистолета. Две сумки. Две маски.
Продавщица замолчала. В наступившей тишине явственно слышалось натужное дыхание Ивана. Остальные дышали сдержанно, пытаясь понять, что происходит. Ощутимое напряжение давило на виски, лоб и шею. Алина оглянулась. Николай стоял в стороне, растянув губы в узкую щель.
«Николай, как почтовый ящик, – подумала Алина. – Да, он похож на почтовый ящик. Такой же непроницаемый, с раздвинутой щелью, таящий в себе загадку. Неизвестно, что в нём находится. То ли печальное известие, то ли радостное».
– Николай, у вас есть вопросы?
Меркушев дёрнулся, ещё больше растянул рот, но промолчал.
– Я приглашу вас в отдел, обоих. Вас, Иван, и вас, Лариса, – сказала Алина. – Завтра. Там и побеседуем.
– Никуда я не пойду! – заявил Иван, но после короткой паузы добавил, смягчая резкость предыдущих слов: – Лариса придёт. Во сколько нужно?
– Я позвоню.
Алина сделала вид, что не заметила хамства Ивана. Завтра будет видно. Ночью все чувства обострены, любое слово, сказанное невпопад, кажется издевательством. Все устали. Ночью положено спать, а не бродить по ограбленным магазинам.
Они вышли. Холодная морось легла на лица влажной плёнкой. Только что был мороз – и уже оттепель. Часа не прошло. Погода на планете совсем испортилась. Не понять, то ли зима на исходе, то ли весна на подходе. Алина бодро рванула с места в карьер. Николай едва успевал за ней.
– Разносила, что ли, эти свои… как их… – крикнул он, забегая сбоку.
– Ботильоны, – подсказала Алина. – Да, больше не жмут.
И хотя ботильоны по-прежнему жали, а пятки кровоточили, откуда-то появилось ощущение невесомости; хотелось бежать и лететь, лишь бы избавиться от неприятного Николая.
– Коль, ты чего отстаёшь?
Алина застыдилась собственного легкомыслия. Нехорошо так поступать с человеком, ведь они на задании. И хотя работа превратилась в пытку, так как оба сотрудника нескладные, без опыта, но хоть чему-то они научились за эти несколько часов.
– Ты летишь вперёд, как ракета, я за тобой не успеваю, – оправдывался Меркушев, быстро семеня короткими ножками.
– А почему ты до сих пор в стажёрах ходишь? Ты уже взрослый, – спросила Алина, запоздало опомнившись: напрасно задала вопрос – нечего лезть в душу незнакомого человека. Захочет – сам всё расскажет.
– Не знаю. В кадрах заминка. Не переводят на должность, – буркнул Николай, злобно сплюнув.
– А почему? – не могла остановиться Алина, мысленно ругая себя за опрометчивость.
Чего пристала к человеку. Вон он как щерится!