мучит нас больше, чем нужно, многое прежде, чем нужно, многое – вопреки тому, что мучиться им вовсе не нужно. Мы либо сами увеличиваем свои страданья, либо выдумываем их, либо предвосхищаем». Он советует Луцилию освободиться от страха смерти, потом от страха бедности. «Если хочешь убедиться, что ничего худого в ней нет, сравни лицо богача и лицо бедняка. Бедняк чаще смеется от души… У тех, что слывут счастливыми, веселье притворно, а печаль мучительна… надо среди горестей, разъедающих сердце, играть счастливца». Он приводит три такие вещи, которые следует избегать: «Мы боимся бедности, боимся болезней, боимся насилия тех, кто могущественней нас». Последняя опасность наводит большой страх на людей: «Она приходит с мечами и факелами, с цепями и зверьми, натравив их стаю на нашу плоть». Он очень красочно описывает этот страх. «Вспомни тут же и о темницах, и о крестах, и о дыбе, и о крюке, и о том, как выходит через рот насквозь пропоровший человека кол, как разрывают тело мчащиеся в разные стороны колесницы, как напитывают горючей смолой тунику из горючей ткани, – словом, обо всем, что выдумала жестокость». Сильней всего, по его мнению, человека приводит в ужас оснащенное страдание. «Как палач, чем больше он выложит орудий, тем большего достигнет, ибо один их вид побеждает даже способного вытерпеть пытку, – так нашу душу легче всего подчиняет и усмиряет та угроза, которой есть что показать». Остальные вещи (голод и жажда) тоже тяжелы, «но они скрыты, им нечем грозить издали, нечего выставлять напоказ». В другом месте он называет три вещи, которых, как в древности считали, нужно избегать: «Это – ненависть, зависть и презрение… нужно опасаться, как бы, страшась зависти, не вызвать презрения, как бы, не желая, чтобы нас топтали, не дать повода думать, будто нас можно топтать. Многим пришлось бояться оттого, что их можно было бояться. Так что будем умеренны во всем: ведь так же вредно вызывать презренье, как и подозренье».
Глупая жизнь. Сенека называет глупой нашу жизнь, «жизнь тех, кого слепая алчность бросает вдогонку за вещами вредными и наверняка неспособными ее насытить, тех, которые давно были бы удовлетворены, если бы хоть что-то могло нас удовлетворить, тех, кто не думает, как отрадно ничего не требовать, как великолепно не чувствовать ни в чем недостатка и не зависеть от фортуны». Он предлагает другу Луцилию, «увидев, сколько людей тебя опередили, подумать о том, сколько их отстало… думай о том, что ты обогнал очень многих».
Философия. Сенека прежде всего считал себя философом и уделял ей большое внимание. «Ее труд один: отыскивать истину обо всех делах божеских и человеческих. С нею неразлучны справедливость, благочестье, совестливость и прочие ее спутники – связанные и согласные между собою добродетели». Кто-нибудь может сказать: «Что мне пользы в философии, если есть рок… Ведь неизбежное нельзя изменить, а против неведомого не найти средств». Сенека отвечает: даже если одно из этих утверждений верно, «пусть все они верны, – нужно быть философом… Она даст нам силу… стойко сопротивляться