в Вологде от молодого кипения 1920-х годов.
Тогда здесь бывал рапповский критик А. Селивановский. Все группы искали и выдвигали «молодняк». Селивановский нашел Непеина. Пригласил на совещание РАППа. В Москве приехавшим поставили койки рядами в номерах «Националя». Непеин познакомился с соседом. Тот достал из-под матраса только что вышедшую в Смоленске книжечку своих стихов – «Провода в соломе». Михаил Исаковский.
Я больше не встречался с Непеиным. Он вскоре умер. А я сейчас сближаю ту свою встречу с другой, происшедшей на сто тридцать лет раньше.
В 1841 году Вологду посетил Михаил Погодин. Известный литератор, историк, профессор Московского университета. В Вологде он искал и находил рукописи, причем в местах самых неожиданных, сваленными в груды: «…во всяком монастыре есть так называемая кладовая или амбар, куда сваливаются старые вещи. Там еще можно найти многие древности…»
Встречался Погодин и с людьми, прямо скажем, историческими:
Был у меня потомок и последний представитель рода Пятышевых, «остаток горестный Приамова семейства».
Это уже дряхлый старик, которому идет на седьмой десяток! Грустно смотреть на него, оканчивающего собою семисотлетний род! Ему тяжело говорить по причине одышки. «Нет ли каких преданий в вашем роде?» – «Нет, никаких». – «По крайней мере ведется память, что ваш род происходит от того Пятышева, который спорил с св. Герасимом?» – «Бог знает. Это было уж очень давно!»2
Согласно летописному свидетельству, Герасим основал Вологду в том же году, когда была основана Москва. Впрочем, место не было совсем пусто. Пришедший с Киевских гор монах нашел на полюбившемся ему берегу селенье и малый торжок. Так что место под церковь он откупил и имел спор о том с купцом Пятышевым, которому за его неуступчивость предсказал, что его род ни богат, ни беден не будет. Для купца это дурное предсказание.
Погодин рассказал о своей встрече с последним потомком купеческого рода, сожалея о забвении и вымирании. Другой литератор того же времени – Степан Шевырев, также посетивший Вологду, увидел в долгожительстве семейства Пятышевых иной смысл: «Вот одно из многих доказательств тому, как сохраняются у нас роды».
И то, и другое мнение верно. История здесь хранится безымянно, не в славе и на виду, а ушедшая на глубину, в почву, притаившаяся за хрупкими резными палисадами.
Сюжет третий: литературный маршрут.
Вернемся от Варлаама Хутынского обратно к реке Вологде. Налево вверх по течению виднеется стела, установленная в честь восьмисотлетия на том самом месте, где некогда св. Герасим спорил с торговым человеком Пятышевым.
Повернем направо к Софийскому собору. На этих нескольких сотнях метров вдоль реки – от стелы до собора – начиналась история города. Здесь она дышит. Собор – сердце Вологды. Он прекрасен. К нему глаз не привыкает. Мемуарист прошлого (уже позапрошлого – XIX) века выразил это впечатление, сочетающее легкость с величием: «…грандиозный Софийский собор, большие главы которого, видимо,