Иоанн говорит нам, что ученики еще не знали Писания, возвещавшего воскресение Мессии, но он не приводит соответствующей цитаты.
Кто-то может на это возразить, сказав, что хитрые создатели данных повествований пытались придать этим текстам такой вид, чтобы они выглядели старинными, подобно человеку, который намеренно удаляет из дома электропроводку, чтобы его жилище выглядело как дом столетней давности. Большинство ученых придерживается мнения, что эти истории появились во втором поколении христиан, не позже, скажем, 80-х или 90-х годов I века. Это плохо увязывается с одним фактом: хотя эти повествования согласуются (как мы увидим) с богословием Павла, из них как будто нарочно устранены все библейские аллюзии, которыми изобилуют такие тексты Павла, как глава 15 Первого послания к Коринфянам.
Главными свидетелями воскресения стали женщины, то есть, кому в античном мире поверят в последнюю очередь.
Этот довод критиков был бы несколько правдоподобнее, если бы мы имели только один рассказ о воскресении или несколько рассказов, созданных на основе одного-единственно-го. Но это совершенно не так.3 Так что остается одно из двух: либо надо себе вообразить, что четверо совершенно разных авторов решили придумать рассказ о пасхальных событиях на основании богословия ранней церкви, но выкинули из него все библейские аллюзии и умудрились сделать это совершенно разными способами, не допустив богословских расхождений; либо надо признать (и, на мой взгляд, это стократ правдоподобнее), что эти истории, даже если они были записаны позднее, восходят к самой что ни есть ранней традиции, которая сформировалась (и в таком виде отложилась в умах евангелистов) еще тогда, когда у рассказчиков не было времени спокойно поразмышлять над Библией.
(2) Вторая странная черта этих повествований чаще привлекает к себе внимание. Это тот факт, что главными свидетелями события были женщины. Нравится нам это или нет, в античном мире женщины не считались надежными свидетелями. Когда у христиан появилось время создать готовую формулировку, которую приводит Павел в 1 Кор 15, они тихо исключили оттуда женщин, которые здесь совершенно невыгодны с точки зрения апологетики. Но в евангельских рассказах они играют и главные, и второстепенные роли, это – первые очевидцы, первые апостолы. Такое нельзя придумать. Если бы традиция началась со свидетелей-мужчин (что мы видим в 1 Кор 15), никто, переписывая ее, не стал бы включать туда женщин. Но все евангелия говорят именно о женщинах.
(3) Третья странность касается описания воскресшего Иисуса. Если бы евангельские повествования – как думали многие критики – строились на основе образов Писания или отражали внутренний опыт первых христиан, можно было бы ожидать, что воскресший Иисус сиял, подобно звезде. Об этом говорится в Книге Даниила. Это могло быть отражением внутреннего света. Это соответствует описанию преображения. Но ни один из евангелистов не описывает воскресшего Иисуса таким образом. Он является как обычный человек с обычным телом, так что