был чрезвычайно искусным кузнецом и учил этому искусству Осберна, так что к окончанию года тот уже и сам обещал овладеть ремеслом кузнеца в совершенстве. Более того, иногда Стефан брал кусок железа и совсем немного серебра, например, флорин (серебряную монетку) из своих запасов и делал из них брошку или цепочку, или кольцо, которое носят на руке, да так затейливо и изящно, что приятно было посмотреть! И все эти вещицы Стефан с радушной улыбкой отдавал Осберну, а Осберн брал их, ликуя в душе, ведь теперь у него появлялся ещё один подарок для Эльфхильд, и каждый из этих подарков он переправлял через реку при следующей же встрече. Но иногда, когда сердце мальчика переполнялось благодарностью, он говорил кузнецу: «Ты даёшь мне так много и так добр ко мне, не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить тебе за это». Но Стефан обычно отвечал ему: «Не бойся, хозяин, придёт время, когда ты сможешь сделать столько, что расплатишься сразу за всё».
Однажды, в начале октября произошла следующая история. Сильный юго-западный ветер, ревевший весь день, всё крепчал, и когда в доме зажгли свечи, он превратился в шторм. И дул с такой силой, что казалось, будто он сейчас приподнимет крышу дома. И тут во входную дверь постучали, Стефан подошёл к ней, отворил и вернулся с человеком, промокшим до нитки и сильно потрёпанным ветром. Человек этот был высок, желтоволос, красив и прекрасно сложён, но большую часть лица его скрывала неухоженная борода, и ноги его не знали башмаков. И всё же с первого взгляда было понятно, что это человек храбрый, и держался он независимо и свободно, хотя одежда его была бедна. Под мышкой он нёс что-то длинное, завернутое в ткань, обвязанную бечевой и в нескольких местах запечатанную жёлтым воском.
Когда гость вошёл, хозяин вскочил, словно собираясь выставить его вон. Он даже пробормотал: «Наш дом не убежище для бродяг», правда взглянув при этом на Осберна, ибо тот вырос очень своевольным, и ничего в доме не делалось без него, а тот сразу поднялся и, подойдя к пришлецу, пригласил его войти, ведь за окнами бушевала непогода. Затем он взял его за руку, подвёл к очагу и обратился к бабушке с такими словами:
– Хозяюшка, наш гость пришёл с ненастья, и прежде, чем он сядет с нами за стол, хорошо бы тебе отвести его во внутреннюю комнату, омыть ему ноги да найти сухую одежду.
Хозяйка, радушно взглянув на гостя, попросила его следовать за ней. Он пошёл, но ещё прежде, чем гость развернулся спиной к хозяевам, Осберн, посмотрев на него, поймал его ответный взгляд, и отныне никакие лохмотья не могли разуверить его в том, что это был его друг Железноголовый. Вскоре гость вернулся в зал, одетый и обутый пристойно, настолько, насколько смогли его одеть наспех, и Осберн проводил его к своему собственному месту за столом и сам подал ему чашу. Стефан тоже старательно прислуживал незнакомцу, и тот мог бы подумать, что попал в гостеприимный дом, если бы только временами дед не кидал на него слегка недружелюбные взгляды, но он совсем не противился тому, что делали его домашние, и этих взглядов можно было и не замечать.
Когда