лёг на небосвод, рядясь во все цвета,
Он брюхом пожелтел и почернел с хвоста.
Изогнутый в дугу, он весь пропитан ядом,
Так мнимый ангел стал подобен злобным гадам.
Надменное чело и лживые слова
Поникли пред святым дыханьем Божества.
Кто видел, чтобы вор, срезающий привычным
Приёмом кошелёк и пойманный с поличным,
Стал отпираться бы, придумывая ложь?
И Сатана смекнул: так просто не уйдёшь,
Куда б ты ни бежал, Господень перст достанет,
А разве кто-нибудь Всевышнего обманет?
Любой поспешный шаг – нас кара ждёт сполна,
И хриплым голосом дрожащий Сатана
Ответил: «Я хочу сойти на землю нашу,
Повсюду заварить хочу крутую кашу,
Прельщать, обманывать, в соблазн вводить везде
Богатых в роскоши, а бедняков в беде.
Иду, чтоб на земле повсюду строить козни,
Твой храм спалить огнём, меч обнажить
для розни,
В темницах сумрачных, где сырость и гнильца,
Свободой соблазнять нетвёрдые сердца,
Варганить чудеса пред скопищем народным
И тысячи ушей приставить к благородным,
Сердца влюблённые красою поражать,
В жестоких хитростью жестокость умножать,
Не дать насытиться скотам пороком грубым,
Скупцам – богатствами, а властью – властолюбам».
Всевышний молвил так: «Припомни, Сатана,
Моих воителей ты испытал сполна,
Смутился духом ты, бледнел, покорный силе,
Когда сподвижники мои и смерть разили,
Лишённых разума разили наповал;
Зубами ты скрипел, как бы от ран страдал,
Тебя корёжили краса и мощь вселенной
И вид людских обид, и гибель плоти бренной.
Обиды множил ты; пусть я позволил сам
Святую рать мою предать её врагам.
Когда природа вся над мёртвыми скорбела,
Ты побеждённых душ не видел – только тело».
Лукавый дух в ответ: «Давно известно мне,
Что в жизни тягостной и смерть сойдёт вполне.
Ты радостей лишил немало душ, недаром
Они иссушены подвздошным горьким паром,
Измучась страхами, творят себе тюрьму,
Свой разум погрузить они хотят во тьму.
Повсюду гонят их, и так они устали,
Что склонны отдохнуть в цепях, в сыром подвале;
Бедняг лишили благ, их голод столь свиреп,
Что снится им тюрьма, там есть и кров, и хлеб.
Живя без радостей, неужто не молили
Они, чтоб кончились недуги их в могиле?
В глухих узилищах, где в зной не продохнуть,
Хотелось им не раз уйти в последний путь,
Снимают груз оков, на волю выпуская.
Как утешительна свобода, хоть такая!
В сердцах отчаявшихся мрак тюрьмы царит,
Для них пожаров свет надеждою горит,
Коль хочешь, чтоб они свой умысел признали,
Избавь их