узора —
что получилось, и это что-то,
не разбуженное долбежом отбора,
убежало вспыхнувшей паутинкой
к выходу, выше и… вспомни: к стаду
дитя приближается,
и в новинку
путь и движение
ока к небу.
Реальная стена
Мы – добыча взаимная вдали от условного города.
Любим поговорить и о святынях чуть-чуть.
Со скул твоих добывается напылённое золото,
дынное, я уточнил бы, но не в справедливости суть.
Нас пересилит в будущем кирпичная эта руина —
стена, чья кладка похожа на дальнее стадо коров.
Именно стена останется, а взаимность
разбредётся по свету, не найдя постоянных углов.
Лесенка
В югендстиле мансарда. Я здесь новичок.
Слышал я, как растёт подколпачный цветок.
Ты сидела на лесенке – признанный перл,
замер я, ощущая пределов замер.
Ты была накопленьем всего, что в пути
приближала к себе, чтоб верней обойти.
Пастырь женщин сидел здесь и их земледел.
Страх собой одержим был, как шёлковый мел.
Все себе потакали. Смеялся Фома.
Потакая себе, удлинялась тюрьма.
Дух формует среду. И формует – дугой.
Распрямится – узнаешь, кто был ты такой!
Например, если вынуть дугу из быка,
соскользнёт он в линейную мглу червяка.
Вопрошающий, ищущий нас произвол
той дугою сжимал это время и стол.
Был затребован весь мой запас нутряной,
я в стоячей воде жил стоячей волной.
Но ушёл восвояси накормленный хор
вместе с Глорией, позеленевшей, как хлор,
с деловыми девицами на колесе
спать немедленно на осевой полосе.
Тут костёлы проткнули мой череп насквозь.
Нёс я храмы во лбу, был я важен, как лось.
А из телеэкранов полезла земля.
Эволюция вновь начиналась с нуля.
Выряжался диктатор в доспехи трибун,
но успехов природы он был атрибут.
Думал я о тебе, что минуту назад
нашу шатию тихо вводила в азарт.
Я б пошил тебе пару жасминных сапог,
чтоб запомнили пальцы длину твоих ног.
А на лесенке – тьма, закадычная тьма.
Я тебя подожду. Не взберёшься сама.
Тикает бритва в свирепой ванной…
Тикает бритва в свирепой ванной,
а ты одна,
как ферзь, точёный в пене вариантов,
запутана,
и раскалённый лен сушильных полотенец,
когда слетает с плеч,
ты мнишь себя подругой тех изменниц,
которым некого развлечь.
На холоду, где коробчатый наст,
и где толпа разнообразней, чем
падающий с лестницы, там нас
единый заручает
час и глаз.
Львы
М.