амфитеатр, спиной развёрнутый к хору,
лист идёт, как лавина бы – вспять! – вбок – поправка – и в гору.
Выиграй, мой инструмент, кинь на пальцах – очко! – а под углом
иным – те же буквы летят, словно комья земли, и лепится холм,
чуть станина дрожит, и блестят рычажки в капельках масла,
а над ними – не раскрытые видом гребешки душистые смысла,
сам не лёгок я на подъём, больше сил против лени затрачу,
а в машинку заложены кипы полётов и способ движенья прыгучий!
Правь на юг, с изворотом, чтоб цокнули мы языком над Стокгольмом,
уцепившись за клавишу – Ъ – мы оставим первопрестольный
снег. Я обольщён жарой. Север спокоен, как на ботинке узел, —
там глубже он занят собой, чем резче ты дёрнешь морозный усик.
Не в благоденствии дело, но чтоб дух прокормить, соберём травы,
на хуторах плодоносных петляя в окрестностях тёплой Полтавы,
вот я, Господи, весь, вот мой пёс, он бежит моей властью
васильками – Велеса внук – и возвращается – Святой Власий.
1.1. Глава первая, в которой повествуется о происхождении оружия
Где точка опоры? Не по учебнику помню: галактики контур остист,
где точка опоры? Ушедший в воронку, чем кончится гаснущий свист?
Или перед собой её держит к забору теснящийся пыльный бурунчик,
или на донце сознания носит её трясогузка – прыткий стаканчик?
Но уронится заверть в расцепе с небесной зубчаткой, а птичка
вдоль отмели прыг-скок и ушла… Надо мной ли висит эта точка?
В сравнении с ней элементы восьмого периода – пух, дирижабли,
так тяжела эта точка и неустойчива – лишь время её окружает,
лишь ошмётки вселенной и палочки-души (две-три), прежде чем
утратиться вовсе, край иглы озирают, и – нет глубже ям.
Словно газета, заглавьем читая концовку, вращаясь и рея,
ближе к точке кривляются все, – кто же мог быть смешон перед нею?
От неё отделяются гладкие мелкие камушки – их пустота облизала —
это души оружия, и сразу становится тесно в штабах и казармах.
Обнаружились души оружия, намечаясь в эфире, как только
в лоск притёрлись приклады к ладоням, в идee – обычная галька.
Меж людьми побродила винтовка и знает, что такое удар по улыбке,
застилая полвоздуха, пуля из-под ног извергает булыжник.
Ах, чем палить по мишеням новобранцами ада, лучше пить в одиночку!
Хмельное тело затылком нащупывает самовитую точку.
Она свободней, чем оборванный трос, чертящий на воздухе лепестки,
гуляет – где хочет, и в неё никогда не прицеливаются стрелки.
Это точка опоры галактики – не вершина, а низ блаженства,
от неё и пушка и нож, их морозное совершенство.
1.2. Первая пушка
Первая пушка была рассчитана на любопытство врага
и число частей её – по числу врагов.
На левом берегу Ворсклы возвели водяные меха,
а