огромными статуями разнообразных созданий, которые застыли в причудливых позах. Эти статуи были вырезаны в самих скалах, наполнявших грот в самых неожиданных местах и на разной высоте, и от этого казалось, что они самостоятельно попытались пробраться через каменную породу, но по какой-то причине им это не удалось, и они так и остановились наполовину вплавленные в камень.
– Что тебе рассказывал Харон? – Цербер посмотрел на меня шестью огромными глазами черными, как уголь.
– Ничего, – ответил я. – Он в основном молчал.
– Странно, – Цербер почесал огромную человеческую руку о край латного нагрудника. – Обычно этот никчемный перевозчик очень много говорит. Говорит, говорит, но сам толком ничего не знает.
Цербер вдруг на несколько минут задумался и мы шли в полной тишине.
– Это Харон… – словно вспомнив оборвавшуюся нить разговора, покачал головой Цербер. – Немало ему, конечно, досталось. Хотя все справедливо! Он получил только то, чего заслуживал. Его было трудно оставить безнаказанным…
Цербер замолк, осматривая своды своей пещеры в шесть черных, как уголь, глаз.
– Расскажешь мне про Харона? – спросил я.
Цербер некоторое время молчал, словно собираясь с мыслями. Потом он в последний раз окинул довольным взглядом грот и посмотрел на меня.
– Харон когда-то был ангелом-хранителем, – поморщился монстр.– Уважаемым ангелом. Ему доверяли особенные души. Особенные. Никто лучше него не мог так заботиться о них. Ученые мужи, поэты, праведники, мученики за веру – все чистые и безупречные.
Постепенно у него их набралось довольно большое количество, и не было у Творца большей радости, чем эти ничтожества. Но пришло время Великого Краха. А эти души – увесистый аргумент в споре с Создателем. И что сделал Харон? Знаешь? Он продал их всех! Продал нам их всех. Я не знаю как, но он уговорил их всех встать на нашу сторону.
Цербер аккуратно потрогал обожженную морду.
– Не спорю, – продолжил он, – это нам помогло, но, как видишь, не привело к победе. И теперь часть Хароновых войск или в Геенне, или в ледяной долине, или еще где. Приятно же наверно Харону привозя новые души, заставать своих старых подопечных в муках. Да…
– А что там про то, что он получил то, что заслуживал? – спросил я.
– А-а-а-а, – протянул гигант. – А ты думаешь после таких деяний, Противоборствующая сторона отпустила Харона безнаказанным? Не-е-е-т. Он не избежал кары. Точно, конечно, ничего не известно, но подозреваю, что кара эта была жуткой. Кто знает, что осталось теперь там под его изодранным плащом? Что сотворили с ним его же бывшие соратники – ангелы и архангелы после своей победы? Этого не знает никто кроме него самого.
Цербер замолчал и долгое время шел, не проронив ни слова. Я же в это время вспоминал того обреченного, который попытался взобраться на борт лодки в огненной реке и который был так бесцеремонно отброшен обратно в Геенну ударом шеста.
Грот закончился точно такими же массивными воротами, через которые