в том, что я тоже так думаю, – Креспин наморщил лоб. – Но ты, в силу своего статуса, не попадаешь в схему.
– Что такое статус? – тут же поинтересовалась она.
– Не важно… Конечно, в моем случае одним трупом больше, одним меньше… И тем не менее…
Он вытащил из одного кармана её пистолет с глушителем, а из второго коробку с патронами. Она смотрела на него до предела распахнув глаза, пока его пальцы неторопливо защёлкивали латунные цилиндры гильз в пазы рамы, и вздрогнула, когда магазин клацнул, заняв своё место в рукояти. Креспин повертел кистью, словно примеряясь к чужому оружию.
– Оглох?! – зло спросила она.
– Твой куратор это знал. А ты?
– Ничего мы не знали. И тот курьер в музее Кракова, а потом и врач, из которого выбили место встречи и пароль, сначала про статус спрашивали. Потом спохватились, но оказалось поздно. Сердце не выдержало… У обоих…. Да и фраза не той оказалась.
– Значит, Латиф, не из твоей игры?
– Нет. Это для Хромого.
Аста пожала плечами, а Креспин бросил на неё тяжёлый взгляд и показал карту памяти.
– Хижук. Игорь Витальевич. Где он?
– Быстро ты… – она отвела глаза.
– Быстро, – передразнил он. – Его звали Пено.
– Что?
– Курьер в Кракове. Его имя Пено.
– Я не знала.
– Как узнали об остальных? И что ты, девочка, сама делаешь в этой схеме?
– Господи… – она съёжилась под пледом, стараясь казаться жалкой и испуганной, – неужели не ясно…
– Тогда последний вопрос. КГБ?
Она не ответила, и Креспин напрягся. Пауза после последних слов ему абсолютно не понравилась. А у неё сложилось впечатление, что тот сейчас достанет из кармана мелок, нарисует на её лбу крест, поднимет ствол и выстрелит в пересечение линий. Но больше скрывать эту информацию она опасалась. Может быть, именно она и спасёт ей жизнь.
– Когда вас убивают, считая нелюдями, я искренне радуюсь тому факту, что вас стало меньше, – сказал он.
– А ты, значит, олицетворение добра и справедливости? – уголки её губ поползли вниз.
– Так… – он поднялся. – У каждого из нас только что были аргументы, которые делали нас полезными друг другу. Теперь же их среднее арифметическое…
– Равно нулю, – тихо закончила она.
Он прошёлся по комнате, задумчиво потёр лоб и повернулся, покачиваясь с пятки на носок. Затем поднял оружие, а она, как заворожённая, следила за ним, пока линия прицела не миновала её голову. Креспин в это раз все-таки почесал глушителем бровь, и Аста, которая не дышала, пока ствол описывал плавную дугу, сглотнула, шумно переводя дыхание. И вдруг её осенило – чёртов блокнот Козлова… Она не смогла прочитать то, что находилось на самом виду…
– Ты – это он, – горько усмехнулась она. – Я чувствовала, что ничем хорошим это не кончится, когда врач особо не кочевряжился, выложив информацию про этот бар.