кланялись и говорили «Сенсею рэй!»
«Образ собаки. Вокруг – разные предметы, как будто она выбирает».
– А, ты имя ещё не выбрал. Я тоже хочу своё сменить. Так что про магию?
Мальчику не с кем поговорить. У него в уме бардак. Как он распознал сущность?.. Эх, если бы не это… Да если бы мне зубы… Я бы точно сейчас не думал, как ответить. Но клятва – это клятва. Пока играем по правилам.
За окном – повозки без лошадей. В окне – преграда прозрачная. Материал рамы неизвестен. Занавески – непонятной конструкции, из полосочек. Люди одеты странно. Да, мир изменился. Ни сари, ни саронгов, ни луков, ни стрел.
Не беда. Люди те же – значит, будет, как было, только лучше.
Вещи – перепаковать. Учитель просился в школу – мол, срочно учить язык. Пёс – на дно. Сверху – учебники и тетради. Сверху – бутерброд. В путь.
Тяжеленный рюкзак тянет вниз, как самосвал на привязи. Завтрак внутри, дом позади, шесть часов мучений впереди. Хоть физры нет.
До школы – полчаса, если пешком. Если подъехать – десять минут.
Вообще, правильно ходить вдоль дороги. Переходить по пешеходному переходу. Скучно, некрасиво, однообразно – и в толпе. Каждое утро на метро мчатся тысячи людей. Поток из тел скручивается – кто-то обгоняет, кто-то закуривает и создаёт пробку. Как назло, транспорт выгружал пассажиров, когда мальчик подходил к остановке.
Нет, куда приятнее дорога мимо озера. Мама не одобряла – нехорошо гулять там, где некого позвать на помощь. Но за годы на природе – никто и ни разу. А вот на людях…
Идём мимо пожарной части. Иногда у входа пожарные – накачанные дядьки – красуются в одних трусах перед девушками. Сейчас ни людей, ни суеты.
После пожарной части – переходим улочку и трамвайную колею.
Дальше – место, где мальчик похоронил Друга – прямо под опорой высоковольтного столба, рядом с десятком похожих могилок. Последние две недели мальчик обязательно проходил мимо могилки и грустил. Часто вырывал сорняки, подправлял камни оградки. Иногда приносил цветы, иногда – конфетку. К обеду, возвращаясь из школы, мальчик никогда не находил конфетки – и надеялся, что Друг принимал подношение.
Сегодня памятное место выглядело жутко – помесь грязи, болота, неопрятных комьев травы и глины, будто бушевали пьяные кроты. Но землю изрыли колёса грузовиков тёмно-зелёного цвета с белой надписью «ГорЭнерго». Суетятся люди – бегают, вязнут в грязи, ругаются. На двух вышках электрики машут руками, орут.
– Чего они? Ага, провод натягивают после обрыва.
Рюкзак зашебуршился, раздалось что-то похожее на «ити».
– Пора идти? Ты учишься говорить! А я думал, как мы магию выучим. Кстати, могилку Друга затоптали. Восстановлю потом – и крестик, и веночек…
– Ити! – Голос из сумки громче и похож на наждачку.
– Иду, иду.
Мальчик шёл вдоль берега по тропке среди двухметровых камышей. Их метёлки мельтешили на ветру, светло-бежевые листья звонко шуршали. Воды