дара вразумительной речи и говорит, обращая слова свои к тебе, будто бы ты находишься тут же, при нем. Я сидел рядом, наготове, и записывал все как полагалось, и меня то и дело подмывало оглянуться к изножью королевской кровати: может быть, и вправду ты там стоишь? А ты в это самое время возвращался морем с Ирландской войны и вез с собой огромный камень, под которым его похоронили.
И Блэз погрузился в воспоминания, старчески кивая головой и словно не желая расставаться с давно минувшими временами. Я возвратил его в сегодняшний день:
– Докуда же ты дошел в своем летописании?
– Я стараюсь записывать все, что происходит. Но теперь я далеко от средоточия событий и вынужден полагаться на слухи, которые ходят среди горожан, или на рассказы тех, кто меня навещает, и многое, должно быть, ускользнуло от моего внимания. Я веду переписку, конечно, но мне пишут не всегда исправно, да-да, молодые люди теперь пошли не те, что когда-то… Большая удача привела тебя ко мне, Мерлин. Для меня сегодня праздник. Ты погостишь, я надеюсь? Оставайся тут сколько пожелаешь, мой милый. Ты видишь, мы живем простой, но здоровой жизнью. И о стольком еще надо нам с тобой переговорить!.. Ты должен непременно посмотреть мой виноград. Да-да, у меня вызревает отличный белый виноград, в хороший год ягоды бывают удивительной нежности и сладости. Здесь дают плоды и фиги, и персики, мне даже удалось кое-что получить с привезенного из Италии гранатового деревца.
– Увы, сейчас я не смогу у тебя задержаться, – сказал я ему с искренним сожалением. – Утром я должен отправиться дальше на север. Но если позволишь, я еще заеду к тебе, вот увидишь. Это будет скоро, и обещаю тебе, я привезу уйму новостей. Сейчас происходят важные события, ты сослужишь людям бесценную службу, если все их подробно опишешь. А пока – можно, я буду иногда присылать тебе письма? Я надеюсь до наступления зимы вернуться ко двору Артура и оттуда смогу сообщать тебе последние новости.
Он не скрыл своего восторга. Мы еще немного потолковали, потом ночные насекомые стали набиваться в лампу, мы внесли ее в дом и простились на ночь.
Окно моей спальни выходило на террасу, где мы провели этот вечер. И перед тем как лечь, я долго стоял, облокотясь на подоконник, и любовался уснувшим садом, дыша ночными ароматами, которые то и дело доносил до меня снизу легкий прохладный ветерок. Дрозд смолк, и нежный шелест речных струй один наполнил молчание ночи. Узкий месяц поплыл по небу, как светлая ладья, замерцали летние звезды. Здесь, вдали от огней и шума многолюдных селений, ночи темнее, черный шатер небес раскинут широко-широко, уходя в запредельные дали, в иные миры, где обитают боги, где опадают, сыплются солнца и луны, подобно лепесткам цветов. Есть силы, что влекут взоры и сердца людей вверх, в пространство, прочь от тяжкого земного притяжения. Таково действие музыки, и лунного света, и любви, надо полагать, хотя мне она была тогда ведома лишь в молитве.
Снова навернулись слезы – я не мешал им течь. Я вдруг понял, что за облако затмевало мне душу со дня той случайной встречи