ногой, имитируя раздражение:
– Но тогда девушки впереди познакомятся с сексуальным гитаристом раньше меня.
Я улыбнулась:
– Да ну тебя. Возможно, он не такой уж и сексуальный. Я уверена, что девушки считают его таким лишь потому, что он участник группы и играет на гитаре, при этом оставаясь совершенно обычным парнем.
Лиззи протяжно выдохнула:
– Можешь себе представить, как замечательно было бы встречаться с музыкантом?
Девочки поддержали ее вздохами.
– Или как он достает свою акустическую гитару, чтобы спеть любовную песню, а ты знаешь, что она посвящена тебе, – добавила Лиззи.
– Как читаешь его интервью в глянцевых журналах, в которых он говорит, что обожает тебя, – сказала Аманда.
Мы продвинулись в очереди.
Приподняв бровь, я продолжила:
– Или представьте, как вас охватывает паранойя, когда он уезжает в тур. Ведь ясно как день, что он начнет изменять. Представьте, что вас знают только как его жалкую девушку, а не благодаря вашим добродетелям, или как застряли дома с его детьми, пока он притворяется рок-звездой, невзирая на отвислый живот и залысину. Или…
Я прервала свою речь, заметив, что подруги сердито уставились на меня. Лиззи тихонько присвистнула:
– Черт возьми, Поппи, зачем мы вообще тебя с собой взяли?
– Ну ты и зануда, – сказала Рут. – Можно же немного помечтать.
Мы снова продвинулись и оказались почти у входа.
– Помечтать можно, – защищаясь, сказала я. – Но не встречаться с музыкантом. Да бросьте, это же так предсказуемо.
Они застонали одновременно.
– Ты одержима, женщина!
– Я не одержима. Просто не понимаю, почему вам так хочется подцепить какого-то меланхоличного болвана, который пишет песни о «боли перемен».
Лиззи усмехнулась:
– Кто знает? Может, он невероятно талантливый, но замкнутый и влюбится до беспамятства в одну из нас.
– Лиззи, мы живем не в романтической комедии.
– Думаешь, общаясь с тобой, я этого не знаю?
Затем она взяла меня под руку, и мы вошли в клуб.
Из-за наплыва мечтательных фанаток здесь было много народу. Деревянный танцпол, который обычно люди заполняли лишь наполовину, сейчас был забит ярко накрашенными толкающимися девушками. Я посмотрела на часы: чуть больше половины десятого. Группа начнет выступать только через полчаса, но женские особи уже боролись за лучшие места у сцены. Их безумие было таким терпким, что казалось, можно разлить его по флаконам и продавать как духи.
Как ни странно, мне тут нравилось. Ярко-фиолетовые стены украшены черно-белыми фотографиями знаменитых музыкантов. Когда-то белый потолок пожелтел от сигаретного дыма. Но больше всего я любила бар. Владелец, как истинный рок-н-ролльщик, настоял на том, чтобы все напитки, которые можно продавать на розлив, отмеряли с помощью дозаторов, в том числе и вино. У него имелся и особенный дозатор, с помощью которого в этом клубе наливали двести пятьдесят миллилитров розового вина. Это было немного грубо, но придавало заведению характер,