кормления ложились на сиделку, но я приезжала к семи утра и уезжала тогда, когда на дежурство заступала сиделка.
– Значит, по ночам малышку кормила сиделка? А миссис Пэрриш не кормила совсем?
– Нет. Это было очень печально. Миссис Пэрриш мне говорила, что поначалу пыталась кормить Таллулу грудью, но у нее не было молока. Она просила меня не говорить об этом. Такие разговоры доводили ее до слез, поэтому мы этой темы не касались. – Салли подцепила вилкой кусочек лосося. – Я порой думала об этом.
– О чем?
Эмбер заметила, что Салли чувствует себя неловко. Ей явно хотелось сменить тему.
– Да нет, пустяки, это я просто так.
– А похоже, что не пустяки.
– Ну… вряд ли я тебе скажу что-то такое, о чем и так уже все не знают.
Эмбер наклонилась ниже к столику и замерла в ожидании.
– Вскоре после рождения Таллулы миссис Пэрриш уехала. В особенную больницу, где можно отдохнуть и получить помощь.
– Ты имеешь в виду психиатрическую клинику?
– Что-то в этом роде.
– У нее была послеродовая депрессия?
– Честно говоря, точно не знаю. В то время ходило немало сплетен, но я старалась не слушать. Не знаю. Но как-то все это было связано с полицией. Это я помню. Болтали, будто бы она стала опасна для ребенка, что ее нельзя было оставлять с девочкой наедине.
Эмбер не без труда скрывала восторг.
– Вот как? Она представляла опасность для ребенка?
Салли покачала головой.
– Я с трудом в это верила. Но больше я ее не видела. Мистер Пэрриш позволил мне уйти перед возвращением миссис Пэрриш домой. Он сказал, что они хотят нанять няню, владеющую французским языком, для Таллулы, а я как раз в это время подумывала вернуться в школу на полную ставку. В итоге Пэрриши взяли на работу мою подругу Суррей – на выходные. Она ни о чем странном не рассказывала.
Эмбер гадала, что же стряслось с Дафной, почему ей потребовалась госпитализация. Она так задумалась, что отвлеклась и не заметила, что Салли продолжает рассказывать.
– Прошу прощения. Что ты сказала? – спросила у нее Эмбер.
– Я сказала, что миссис Пэрриш убедила меня в том, что мне нужно продолжить учебу и получить степень магистра. Она говорила, что самое важное для женщины – быть независимой и знать, чего хочешь. В особенности – до замужества. – Салли выпила вина. – На мой взгляд, хороший совет.
– Наверное. Но ведь сама она вышла замуж за мистера Пэрриша, будучи очень юной?
Салли улыбнулась.
– Ей было за двадцать. Мне кажется, брак у них идеальный, так что, думаю, это было правильное решение.
«Чушь собачья», – подумала Эмбер, разливая по бокалам оставшееся вино.
– Дженна мне говорила, что мать миссис Пэрриш одно время думала о переезде сюда. Ты с ней знакома?
– Встречались несколько раз. Она не так уж часто приезжала. Говорила, что владеет отелем «В&В» к северу отсюда, но мне все же казалось странным то, что она не бывает у дочери чаще – на ребенка посмотреть и всякое такое.
– А ты не знаешь, почему она решила