тот, отступая. – Как можно извиняться за то, что вышло случайно?
– Еще как можно. Извинись.
Мальчик напялил на голову большой дуршлаг, так что лица не было видно.
– Мне очень жаль, что я не могу прийти, – произнес он нарочито фальшивым тоном. – Так говорят взрослые, когда не хотят что-то делать.
Его глаза озорно блестели сквозь дырки.
– Бесполезно, – сказала Клэри Луизе. – Проще притвориться, что он ничего не говорил.
Та согласилась. Иногда Нору заносило, однако она была упряма и ни за что не уступила бы перед детьми.
– Ладно, Невилл, просто скажи тихонько: «Я извиняюсь».
Тот взглянул на нее и зашевелил губами.
– Вот, сказал – так тихо, что никто не слышал, кроме меня.
– Ну и все. – Нора закинула корзинку через плечо. – Много шума из ничего.
– Мокрое место от мухи, – согласился Невилл, снимая решето.
– Пойдемте уже! – воскликнула Клэри. До чего все любят ковыряться!
Лучшая черничная поляна находилась в дальнем конце луга, возле небольшой рощицы. Сухая трава стояла высоко – еще не косили. Листья на деревьях уже начинали желтеть, ветви каштанов чуть пригибались, нагруженные шипастыми плодами. Наконец-то они смогут их пожарить, думала Полли; в прошлом году тоже собирались, но, как всегда, уехали в Лондон.
– Как думаешь, что нас ждет? – спросила она Клэри.
– Останемся тут и будем учиться с мисс М – иначе ее бы сюда не позвали. А мальчики, наверное, поедут в школу – она ведь за городом, – и Невилл тоже. Он становится ужасно испорченным.
– Но… если мы останемся тут, а наши отцы в Лондоне или еще где, что же будет, когда на нас нападут?
– Ну перестань! Они приедут на выходные. И никто на нас не нападет, у нас же есть флот.
Полли промолчала, охваченная чувством беспомощности: чем больше люди пытаются тебя разуверить, тем меньше ты им веришь.
К этому времени они добрались до пологого холма, спускающегося к соседней рощице – той самой, где ей в прошлом году померещился танк. В ветвях боярышника вились побеги ежевики; там и сям попадались кроличьи норы и кротовьи холмики, а в дальнем конце когда-то был искусственный прудик, от которого осталось лишь влажное болотце, окруженное чахлым камышом. На Пасху здесь цвели примулы, а в июне – маленькие пурпурные орхидеи. Сейчас же высокие деревья сияли мягким золотым светом, а в листве блестели ягоды ежевики и боярышника, перемежавшиеся длинными, запутанными клоками лишайника.
– Так, все рассыпались и начали собирать! – скомандовала Нора. Ну прямо как школьная экскурсия, подумала Луиза. Остальные поспешно разбрелись кто куда, подальше от Норы, так что ей пришлось держаться рядом с кузиной, иначе это было бы невежливо.
Пробираясь вперед, они случайно вспугнули фазана. Птица неуклюже отбежала на несколько метров, но тут за ней погналась Лидия. Фазан вспорхнул и, шумно хлопая крыльями, улетел прочь.
Невиллу быстро надоело собирать ягоды, к тому же он опрокинул свой дуршлаг и совсем потерял интерес. Вместо этого он полез исследовать кроличьи норы: ему