терпения, отчего крепким, суровым мужчинам приходилось спешно искать укрытие, где можно было бы спрятаться от его гнева. В то же время он мог быть олицетворением благопристойности, умело трансформировал себя в обаятельного метрдотеля, когда того требовала ситуация. Так бывало, например, когда какой-нибудь знатный дворянин из фашистской партии приезжал в мастерские Scuderia проверить, как идут дела, или когда богатый клиент выражал заинтересованность в приобретении «Alfa Romeo» с особой модификацией кузова и был готов заплатить за это сверх положенного.
ФЕРРАРИ ПОСТИГАЛ ИСКУССТВО МАНИПУЛЯЦИИ И В ОБЩЕНИИ СО СВОИМИ ПИЛОТАМИ: ИЗУЧАЛ, КАК ТОНКИЙ НАМЕК, ИМПРОВИЗИРОВАННАЯ РЕМАРКА, ОБИДНАЯ КОЛКОСТЬ, СКАЗАННАЯ В ВЕРНО ВЫБРАННОЕ ВРЕМЯ, СПОСОБНЫ ЗАСТАВИТЬ ИХ ВЫКЛАДЫВАТЬСЯ НА ТРАССЕ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ.
Энцо Феррари был на пути к превращению в виртуозного менеджера, управлявшего мужчинами, и не послушными, слабовольными мужчинами, а горделивыми, эгоцентричными, яростно соперничавшими друг с другом, чьи жизни, а может, и единственные причины их проживать, целиком и полностью зависели от автоспорта, самого требовательного и не прощающего ошибок спорта из всех. Если и был человек, досконально разбиравшийся в гранях уникальной человеческой слабости, которую греки именовали гибрис, то звали его Феррари.
Сезон клонился к своему завершению, и второй состав команды побеждал или занимал высокие места в разнообразных второразрядных гонках и соревнованиях на подъем в гору. Закрывалась кампания вновь в Ristorante Boninsegna 19 ноября, и Commendatore опять весь вечер произносил долгие речи и раздавал награды. Феррари раздал присутствующим памфлет, озаглавленный «Третий год гонок», в котором подвел итоги уходящего сезона. Автомобильные и мотоциклетные команды конюшни приняли участие в пятидесяти гонках и одержали ни много ни мало двадцать шесть побед. Но из этого списка можно было сделать очевидный вывод: среди побед не было ни одного выигранного Гран-при, ни одного международного соревнования спорткаров, ни одного престижного в Европе заезда в горы, никаких гонок, помимо незначительных клубных «пикников», по большей части проходивших не далее чем в одном дне езды от Модены. Едва ли о таком уровне конкуренции мечтал Феррари, когда основывал Scuderia. Он надеялся, что сезон 1933 года поднимет команду из пучины провинциальной безвестности к высотам континентальной гоночной славы. Сбудутся ли его чаяния?
Едва успели отметить Новый год, как из Милана пришли кошмарные вести. Многие месяцы Феррари слышал слухи о том, что Alfa Romeo собирается оставить участие в соревнованиях Гран-при. Реализация планов Муссолини по агрессивной колониальной экспансии в Африке – Эфиопия была приоритетной целью – была все ближе, и Alfa Romeo планомерно переключала своих инженеров и рабочих на производство материалов военного назначения. Что еще хуже, Депрессия уничтожала спрос на высокопроизводительные спортивные автомобили. Это сделало усилия международной гран-прийной команды по формированию