зависимости и всех болячек разом. Знакомая реклама «Степных строк».
– К черту Прагу, – процедил Андрей. И затопал аллеями, из балки в балку. Подошвы узнавали город одновременно с глазами.
Дворы поросли, как поганками, спутниковыми антеннами, обзавелись железными дверями и белыми нашлепками утепления. За облезлым штакетником гнездились примеры народного творчества: лебеди из покрышек, уродливые крокодилы из пластиковых бутылок и, совсем невероятное, львы из целлофановых пакетов. Снег заляпал будку сапожника, просели погребки, главный атрибут городка. Свисали великомучениками распятые на стволах каштанов плюшевые медведи и слоны.
Вот и дом, огороженная ржавой стекой футбольная площадка, врытые шины, доисторический самолетик на железном стержне.
Поздоровался с соседками, услышал вслед возбужденный гул:
– Андрюша Танин… телеведущий… про Антихриста смотрели в его передаче?
Автор «Мореплавателей Средневековья» рассказывал о французском палаче Ланкре. Направляясь морем к Бордо, Ланкр столкнулся с демонами. Они брели по водной глади, нескончаемая шеренга разномастных бесов. Изгнанные миссионерами, ковыляли в поисках пристанища. Бегемот, Левиафан, Кракен. Бедные бомжующие монстры. Андрей ощущал с ними родственную связь. Его тоже кто-то изгнал из насиженных мест.
Мама обняла в прихожей, расцеловала.
– А Машенька когда подъедет?
Мама была без ума от Маши. Как и все остальные.
– Да кто же ее под конец учебного полугодия отпустит?
– А трубку она почему не берет? – суетилась мама. Он расчехлял сумки, ставил на стол упаковки и баночки: тунец, маслины, кофе. – Да зачем ты тратился, сынок… Ой, бразильский, да?
– Кенийский.
– Трубку, говорю, не берет. Я звонила, звонила.
«Нас с тобой, ма, она вычеркнула из своей жизни», – хмуро подумал Андрей, а вслух сказал:
– Ну, занят человек. Перезвонит.
Мама была маленькой, подвижной, расторопной, как мышка.
– Я тебя люблю, – сказал он, примостив подбородок на мамину макушку. Волосы ее пахли черемухой.
– Вареники будешь? – спросила она.
– Убью за твои вареники.
Он откинулся на спинку стула и прилежно отвечал на вопросы о работе. Вопросов и замечаний накопилась уйма.
– Ты молодец, конечно. В кадре как смотришься! Звездочка наша. Но бриться надо, сынок. Это же телевидение. А ты, бывает, со щетиной там. Нехорошо. Но храбрый какой! Я бы в ту усадьбу графскую и за миллион не зашла. А ты… в полночь…
– Да какая полночь, ма? Кто в полночь снимать выйдет? И усадьба… это на экране она усадьба, а так – помойка. Шприцы везде валяются, дерьмо. Вонища страшная. Всё подделка, мам.
– Прям всё?
– До единого кадра.
На столе появилось блюдо ароматных вареников, толстячков в золотых кружках лука. Горшочек со сметаной.
В животе заурчало.
Уплетая вареники, он поинтересовался варшавцевскими новостями.
Мама