часто рассказывает мне, как глубоко его впечатляют неизменное бескорыстие, абсолютная преданность своему лидеру, которые проявляют к нему его обездоленные друзья, и какую силу придает ему эта любовь. Когда он говорит о своих пламенных и самоотверженных бойцах, его голос, столь часто насмешливый и резкий смягчается. Самого его охватывает какое-то нежное чувство, какое очень редко заметишь у этого нервного, холодного и желчного человека…»
Не только в Октябре семнадцатого, но и до конца Гражданской войны у большевиков было два вождя – Ленин и Троцкий. Остальных армия и страна почти не знала.
– Я Троцкого по авантюризму, властолюбию, жестокости ставлю на одну доску с Лениным, – говорил академик Александр Николаевич Яковлев, бывший член политбюро, который больше кого бы то ни было в России видел архивных документов. – Это были способные люди. Умели писать, умели убеждать. Находили серьезные аргументы.
«Ленин и Троцкий, – считает Ахмед Ахмедович Искендеров, член-корреспондент Российской академии наук, главный редактор журнала «Вопросы истории», – люди с огромной силой воли и духа, невероятно стойкие, обладавшие личным мужеством, умением своевременно и энергично реагировать на быстро менявшуюся ситуацию, принимать неординарные решения, свободные от всяких схем и догм, уверенные в себе, способные своим ораторским искусством убеждать широкие массы в правоте своих взглядов и вести их за собой, отстаивать свою позицию, не считаясь ни с чем, абсолютно свободные от чувства страха, всегда уверенные в победе.
Именно благодаря этим своим качествам, а также острому уму, прирожденной склонности к глубокому анализу и широким обобщениям, они смогли накануне Октябрьских событий переломить политическую ситуацию в стране и в собственной партии и добиться победы, в которую мало кто верил из тогдашних российских политиков…»
Жестокость Троцкого и Ленина все же не носила тотального характера. Этим они отличались от Сталина.
Дочь Льва Николаевича Толстого Александра Львовна, попавшая в руки чекистов, так описывала ход процесса, когда в зале суда появился Троцкий, чтобы заступиться за одного из подсудимых:
«Вдруг все заволновались в зале, засуетились, задвигались, даже среди судей произошло какое-то едва заметное движение. Незаметно по зале рассыпалась толпа подозрительных штатских, в дверях и проходах показались остроконечные шапки чекистов. И не спеша, уверенной, спокойной походкой вошел человек в пенсне с взлохмаченными черными волосами, острой бородкой, оттопыренными мясистыми ушами.
Он стал спокойно и красиво говорить, как привычный оратор. Говорил он о молодом ученом, о том, что такие люди, как этот ученый, нужны Республике, что он столкнулся с его работой и был поражен ее ценностью. Говорил недолго и, когда смолк, так же спокойно вышел, а в зале, как после всякого выдающегося из обычных рамок события, на секунду все смолкло. Стала постепенно удаляться ворвавшаяся в залу охрана, рассеялись подозрительного вида штатские, и суд пошел своим чередом.
Мне