если я выжил, а вы нет? – спокойно спросил полковник.
– Да, да, я знаю, – досадливо проворчал шотландец, – честь – это байки для дураков. Только это все на словах. А на деле вы все равно в нее верите, не отрицайте. Зачем иначе в договоре запрещены насилия, мародерство и прочее?
Орсо хмыкнул:
– Вы громоздите в одну кучу разные вещи, Мак-Рорк, – отрезал он, размыкая лезвия. Годелот приподнялся на локтях и встряхнул головой. А полковник сухо пояснил:
– В нашем и без того беспокойном ремесле только идиот станет специально наживать лишних врагов. Впрочем, мир на две трети населен идиотами. Но я дерзаю не относить себя к их легиону, а потому помню сам и вам тоже советую запомнить: нельзя мнить себя любимцем судьбы. В любви эта девица не постоянней портовой шлюхи, и однажды колесо удачи все равно вмажет вас в дерьмо. И вот тогда, лежа в пыли перед врагом, у вас появятся отличные шансы понять разницу между судом солдата над солдатом и судом мужа и отца над убийцей и насильником.
Никогда не марайте рук зря, Годелот. Пощадите чужое дитя, защитите чужую жену, оставьте кусок хлеба чужой матери. И однажды вам тоже дадут шанс. Или просто убьют, как мужчину, а не освежуют, как скота. Это не честь, Мак-Рорк, и не сказки о Камелоте. Это обыкновенный здравый смысл. Поднимайтесь, хватит валяться. На сегодня довольно.
Годелот встал с земли, подхватил на лету брошенную кондотьером скьявону и поклонился, все еще машинально силясь припомнить следующие строки:
– Благодарю вас, мой полковник.
Орсо бегло кивнул в ответ, небрежно накинул колет на одно плечо и двинулся к входу в караулку. Глядя ему вслед, Годелот ощутил, как едкий привкус разочарования отступает – день был нежарким, а влажная камиза полковника липла к спине. Все же и его несгибаемый командир взмок за время урока, несмотря на издевательские демонстрации скуки…
Глубоко вздохнув, шотландец с легким чувством удовлетворения зашагал к своим ножнам и камзолу, а искомые строки сами вдруг всплыли в памяти:
«And he has burn’d the dales of Tyne,
And part of Bambrough shire:
And three good towers on Reidswire fells,
He left them all on fire».
…После первого урока клинковой игры Годелот был уверен, что тем дело и ограничится: полковник лишь желал указать новобранцу на его тактические просчеты во время дуэли. Но воскресным вечером, лишь отзвонили колокола на кампаниле Святого Марка, лакей вызвал Годелота во внутренний двор, где полковник с ехидцей поинтересовался, занятно ли подчиненный провел выходной, и найдутся ли у него силы на немудрящий поединок. Годелот, тут же вспомнив, как заполошно несся за ним по переулку полковничий соглядатай, осклабился с внутренним торжеством и обнажил скьявону.
С тех пор уроки повторялись каждые два-три дня. Они выматывали шотландца до кружащихся в глазах огоньков, но каждый раз наделяли каким-то новым, неизвестным ему доселе навыком. Орсо казался Годелоту существом сверхъестественным. Он предугадывал любое движение ученика, двигался с проворством лесного хищника, а оружие в его руке казалось живым продолжением кисти,