кузенами. Тогда беды не миновать.
«Лучше война между кузенами, нежели революция, – рассеянно подумал он. – При войне всегда можно договориться о мире. А с революцией не договоришься…»
Размышляя об этом, Алексеев в то же время понимал, что между династиями Романовых и Гогенцоллернов уже давно сложился союз, не закрепленный печатями, но прочный и нерушимый – обе династии не могли жить одна без другой. Извечный страх за место под солнцем заставлял Романовых и их немецких кузенов быть всегда готовыми объединить усилия против своих врагов.
Алексееву хотя и было отказано в почетном месте рядом с троном, он не обижался. Ему хватало и тех солнечных лучей, которые обогревали трон.
…На какой-то маленькой станции их поезд держали дольше обычного. Когда Алексеев спросил – почему, ему ответили, что впереди пути разобрала китайская банда хунхузов.
Через час поезд тронулся, но уже в сопровождении усиленной охраны из двух сотен казаков.
Наблюдая в окно за невеселой картиной проплывающего мимо пейзажа, Алексеев сказал адъютанту, накрывающему обеденный стол.
– Дожились… Под конвоем движемся…
– Без охраны, ваше высокопревосходительство, двигаться сейчас опасно, – ответил адъютант. – Японская конница, говорят, добралась уже до Монголии…
– А целый час мы простояли тоже из-за японской конницы?
– Нет, ваше высокоблагородие. Я вам докладывал, по какой причине…
– То-то и оно… Распустились все! – недовольно проворчал Алексеев. – Этих китайских разбойников надо отлавливать и живьем под поезд класть… Может, тогда утихомирятся… Газеты есть? – неожиданно спросил он.
– Мне передали, что вы отказались читать газеты… Если желаете, я прикажу принести.
– Желаю. После обеда пусть принесут. Читая их, легче дремать будет.
После обеда Алексееву принесли газеты, однако читать он их не стал. Лег на диван и прикрыл глаза. Ему, вдруг, пришел на ум последний разговор с министром иностранных дел Ламсдорфом в том же июле прошлого года сразу после прогулки с Николаем II на яхте «Штандарт». Ламсдорф тогда высказал мысль, что Вильгельм будет вынужден, если революционная ситуация в Германии не пойдет на спад, попытаться отвлечь внимание немцев от внутренних проблем за счет войны с Францией… И сразу высказал опасение, как бы война не переросла в революцию из-за дополнительных расходов на нее, людских потерь и других причин, связанных с войной.
«Почему он говорил о Германии, а не о России? – подумал Алексеев. – Разве у нас все по-другому?..»
Алексеев вспомнил, как об этом беспокоился и бывший посол в Германии Шувалов, который однажды сказал, что кайзеровская армия скорее будет повернута на Россию, а не на Францию…
Получался какой-то замкнутый круг.
Временами, под однообразный стук колес, Алексеев начинал дремать, но тут же открывал глаза. В последнее время он стал