что генерал Куропаткин зашел к нему неспроста.
– А когда у нас были хорошие новости? – вопросом на вопрос ответил Куропаткин и продолжил: – Вчера наш посланник в Пекине Лессар передал шифровку, в которой сообщил, что японцы готовы вторгнуться в Манчжурию…
– Но мы же ведем с ними переговоры! – невозмутимо заметил Фредерикс.
– Плевали они на нас и наши переговоры! – и генерал Куропаткин выругался.
– Его величеству доложили об этом?
Фредерикс задал вопрос и тут же пожалел. Вникать в чужие дела было при Дворе занятием не безобидным.
Генерал Куропаткин ответил не сразу и как-то неопределенно.
– Мне думается, императору не до нас… У него появились осложнения с императрицей в связи с отъездом домой, – произнес он и, вдруг, сменил тему разговора. – Вы читали сегодня берлинские газеты? Нет? Тогда я вам скажу. Германский поверенный в делах в Лондоне Бернсторф заявил, будто Россия готовит нападение на Японию! И Япония, естественно, имеет право на защиту своих интересов на Дальнем Востоке!.. Чушь, если не провокация!..
В словах генерала Куропаткина Фредерикс услышал искреннее возмущение.
– Скорее всего это чья-то выдумка, Алексей Николаевич, – ответил Фредерикс. – Кайзер Вильгельм не из тех, кто намерен греть руки на послевоенных углях, которые останутся от России и Японии.
Генерал Куропаткин с удивлением посмотрел на министра Двора. Он, видимо, не ожидал от него такого ответа.
– Я сожалею, что вы так думаете, – сказал он. – И еще буду больше сожалеть, если так будет думать и государь.
Отъезд из Дармштадта был без прощальных церемоний и торжеств, как это случалось ранее.
Сначала из замка убыла императрица со своей свитой, которая в два раза превосходила свиту Николая II. За императрицей убыли военные во главе с генералом Куропаткиным.
Императору в этот день еще предстояла встреча с герцогом Гессенским. Кто был инициатором этой встречи, ни Фредерикс, ни кто-либо еще не знал. Не знали и о чем будет разговор.
С берлинского железнодорожного вокзала поезд Николая II отправился только во второй половине дня.
Ночью проехали Польшу, и уже на рассвете следующего дня литерный поезд императора пересек российскую границу.
После получасовой стоянки в Могилеве, прогулки императора по перрону и короткому приему могилевского губернатора поезд, набирая скорость, тронулся дальше, презрительно отфыркиваясь на переездах, где по обе стороны железной дороги скапливался разноликий люд с телегами.
За всю дорогу Николай II только один раз пригласил к себе в вагон министра Двора Фредерикса и попросил подготовить список дипломатических представителей, которые будут приглашены на новогодний бал в Петергоф.
Фредерикс молча выслушал императора и, когда он закончил говорить, поинтересовался:
– Я прошу прощения, ваше величество, но я хотел бы уточнить по поводу японского посла…
– Пригласите