ни слова. Она никак не могла решить, действительно ли Аллен уверен, что что-то в их отношениях может измениться. Для нее самой сомнений быть не могло, ведь Аллен – человек из плоти и крови, а это категории постоянные, и Аллен останется Алленом и в дешевеньком французском ресторанчике, и в шикарном «Эль-Марокко».
Энн чувствовала, что теряет почву под ногами, что ей некуда скрыться. Генри легко, сидя у себя за столом и зная только отдельные факты, предлагать свои бесповоротные решения. Ему не приходится иметь дело c самим человеком, он не видит выражения глаз Аллена, когда тот смотрит на нее.
Мрачное настроение не покидало Энн всю дорогу до клуба. Пока они проходили сквозь строй официантов в зал «Молодняка» клуба «Аист» (Аллен объяснил, что зал этот в клубе единственный), пока ей вручали нарядную коробку (Аллен объяснил, что это духи и Шерман, так звали хозяина клуба, посылает такие дары своим самым почитаемым посетителям) и наливали шампанское (Аллен сказал, что отказываться нельзя и нужно все обязательно выпить, иначе Шерман смертельно обидится), она чувствовала, что ей совершенно нечего сказать, да и разговаривать совсем не хотелось.
В десять вечера приехал Джино. Проходя по залу, он громко здоровался, увидев кого-нибудь из знакомых за другими столиками, отчего на лице у Аллена появилось недовольное выражение. Когда Джино подошел наконец к ним и, усевшись, жадно отхлебнул шампанского, Аллен тихо сказал:
– Отец, тебе не следует здесь бегать от столика к столику. Администрация клуба это не приветствует.
– А кого это волнует? – столь же громогласно отреагировал Джино. – Послушай, мой мальчик. Это твое любимое местечко, ты и выполняй их требования. А передо мной им нечего нос задирать. Если уж они берут мои денежки, то я имею полное право вести себя, как мне хочется, и чувствовать себя уютно, а не следовать какому-то дурацкому распорядку. Ты же поступай как знаешь.
Заметно было, что Аллен испытал чувство облегчения, когда они наконец вышли из «Аиста» и отправились в «Ла Рондо». Судя по подобострастному приему, оказанному Джино всеми без исключения администраторами «Ла Рондо», можно было совершенно определенно сказать, что он частенько сюда наведывается. Пока их провожали к одному из лучших столиков в самом центре зала, Джино успел обняться c некоторыми посетителями, которых называл «земляками». Было одиннадцать часов вечера, и зал был уже полон. Джино заказал шампанского и бутылку шотландского виски, объяснив, что виски для Адель, которая после своего выступления должна была приехать к нему сюда, в клуб. Шампанское Адель не любила, считая, что от него толстеют.
Энн наблюдала за собравшимися в зале. Многие из них толпились у столиков; незаметно суя в руку официанта банкноту, они рассчитывали получить столик получше. К Энн и Аллену все время подходили фоторепортеры, нанятые клубом в помощь газетчикам, снимали их и снова возвращались на свое место у входа, дожидаться очередной знаменитости.
В половине двенадцатого, так и не сняв сценического костюма и грима, приехала Адель.
– Почему ты не сняла это дерьмо? – возмутился Джино. – Ты знаешь, что я его ненавижу!
– Но,